Гуреев Константин
Юрьевич
Добрый день, дорогие друзья! Сегодня наша лекция будет с
председателем Молодежного правительства – бывшим, теперь уже экс-председателем
Молодежного правительства Красноярского края, а ныне директором
государственного автономного учреждения Центр молодежных инициатив «Форум»
Сергеем Ладыженко. Речь пойдет о стратегии молодежной политики, в большей
степени, наверное, на федеральном уровне, возможно, речь пойдет и о
региональной, а если будут вопросы с территорий, то и о муниципальной
молодежной политике. Круг участников
лектория сегодня как никогда широк, мы рассчитываем, что за лекцией в режиме
он-лайн наблюдает большое количество тех, к кому молодежная политика имеет
непосредственное отношение, и тех, кто хотел бы с этой темой познакомиться чуть
больше. Сергей, вам слово.
Ладыженко Сергей Николаевич
Спасибо большое, Константин Юрьевич. Уважаемые гости, рад вас приветствовать. Выступление мое будет своеобразным, объясню,
почему. Во-первых, я не являюсь
человеком, который занимается непосредственно содержанием молодежной политики,
я являюсь человеком, который реализует краевые инфраструктурные проекты
молодежной политики нашего региона. В
этом смысле я исполнитель, реализатор, руководитель учреждения, которое
занимается реализацией десятков проектов в сфере молодёжной политики, в том
числе таких крупных, как Территория инициативной молодежи «Бирюса», Молодежный IQ-бал, Сибирский робототехнический
фестиваль и другие. Я предлагаю
сконцентрироваться не на региональной политике, потому что считаю, что я не
совсем вправе ее подробно и скрупулезно сейчас обсуждать, хотя если будут такие
вопросы, конечно, будем на них останавливаться. Хотелось бы поговорить о
международном опыте реализации молодежной политики в сравнении с российским
федеральным опытом. Выступление мое
будет разделено на две части: первая – просветительская, где я представлю
вашему вниманию небольшой обзор того, как молодежная политика реализуется в
Совете Европы, как она реализуется в Российской Федерации, а потом выделю с
моей точки зрения ключевые проблемы российской молодежной политики, и что, по
моему мнению, с этими проблемами можно и нужно делать. Потом можно будет
обсудить все, что вы услышите.
Начнем с первого вопроса.
Что же такое молодежная политика. Вообще, считается, хотя это и вопрос дискуссионный,
что молодежная политика – это такая социальная политика, направленная на
молодежь. Молодежь – это определенная
группа граждан, отсеченная по возрастному признаку. На нее направляется определённая
политика. Согласно стратегических
документов – а у нас есть Стратегия молодежной политики Российской Федерации,
нет закона о молодежной политики, но есть стратегия – там прописано, что целью молодежной
политики является развитие потенциала молодежи в интересах России. Кажется, что
это простая довольно общая фраза, но на самом деле авторы, я уверен,
закладывали в нее всю глубину, весь концептуализм этой темы.
Определяя молодежную политику, хочется сразу сказать свое
отношение к вопросу, отрасль это или не отрасль. Я считаю, что молодежная политика сегодня – это отрасль. Потому что есть определенные критерии,
которым текущая ситуация в молодежной политике удовлетворяет:
·
В молодежной политике есть некие цели,
зафиксированные в стратегических документах, есть органы власти, которые
занимаются реализацией молодежной политики,
·
Есть кадры, есть административная поддержка.
·
Финансовый ресурс выделяется как на федеральном,
так и на региональном и муниципальном уровнях.
·
Есть большое количество некоммерческих
организаций, которые занимаются реализацией молодежных проектов и проектов,
направленных на молодежь.
·
Есть определенная инфраструктура. В Красноярском крае – в виде сети молодежных
центров, которые выступают в первую очередь ресурсными центрами.
В этом смысле я бы хотел сразу свою позицию здесь высказать.
Переходим к большому обзору. Как молодёжная политика реализуется в Европе?
Для примера был взят Евросоюз. Мы понимаем, что молодежная
политика по-разному реализуется в Соединенных Штатах Америки, наверняка, интересным был бы обзор по этой
стране. Совершенно по-другому
реализуется молодежная политика в азиатских странах. Тем не менее акцент сделан на Европу,
поскольку Россия, с моей точки зрения, ближе к Европе по своему менталитету, по
духу, по образу жизни.
Совет Европы определил для себя основные принципы. Вообще, Совет Европы – это достаточно молодое
международное образование, которое занимается реализацией общеевропейской
политики, и это результат интеграции. Я
думаю, что у этого органа большое политическое будущее, если кризисные ситуации
будут преодолены. Так вот, он занимается
обсуждением и выработкой разных подходов к тем или иным проблемам, к тем
вызовам, которые существуют перед Европой.
В 2007 году было издано коммюнике
Еврокомиссии, которое определило основные подходы к реализации молодежной
политики. 9 основных принципов.
Первый принцип – это
включение молодежи в принятие решений.
Сразу такой интересный подход. Зачастую нам может показаться, что и в
Европе, и в России создана масса организаций по типу молодежного правительства,
молодежного парламента, большое количество дискуссионных форматов, где молодежь
может высказывать свое мнение, и это мнение может влиять на принятие
решений. Я к этому вопросу отношусь
двойственно. С одной стороны, я два года своей жизни посвятил работе в Молодежном
правительстве и вроде как должен считать, что да, действительно, это работает,
и тема такая есть, когда власть прислушивается, действительно молодые люди
проектируют какие-то решения. И на самом
деле есть факты, подтверждающие этот подход. С другой стороны, я понимаю, что
это далеко не повсеместно и это лишь единичные случаи. Тем не менее, в Европе – это такой
приоритет.
Следующий принцип:
нуждающиеся должны получить поддержку, а талантливым должны быть созданы
благоприятные условия. Молодежь сразу разделяется на две части. Когда мы
будем обзор по России делать, мы увидим такой же подход. Действительно, понимаем, что тем молодым
людям, что находится в трудной жизненной ситуации, нужно помогать, нужно их вытаскивать.
Правда, не всегда понятно, что с ними дальше то
делать. Пропускается серединка,
такое своеобразное «болото» - есть тяжелая ситуация, есть ситуация с
талантливыми ребятами, а что в середине, непонятно. Вытащили, оставили, а то дальше – вверх, вниз
– непонятно. И тема, связанная с
поддержкой талантливых молодых людей, которым нужно создавать условия для того,
чтобы их талант прорывался через оболочку, и они становились успешными.
Необходимость участия
молодежи в общественной жизни – такой понятный принцип.
Ориентация молодежной
политики на определенные условия, своеобразные тренды. В этом коммюнике,
которое является очень показательным, много внимания уделено анализу ситуации в
Европейском союзе относительно того, какие вызовы стоят перед ним. Как внутренние, так и внешние. Например,
выделяется тема глобализации, тема экономики, основанной на знаниях, стареющее
общество как внутренняя проблема Евросоюза. В этом смысле сразу оговаривается,
что молодежная политика должна быть не просто самостоятельной, самой по себе,
но ориентироваться на те вызовы, те тренды, которые сегодня существуют. Это
тоже очень важно, я на этом дальше буду останавливаться.
Принцип учета
интересов. Говорится про то, что молодёжная политика должна учитывать в
своей реализации интересы союзного государства, должна учитывать интересы
национальных государств, и далее до уровня местного самоуправления. В этом смысле четко обозначается позиция, что
молодежная политика служит интересам того или иного сообщества жителей
большой-большой Европы, как локальных, так и масштабных. Это тоже очень важный
подход, который не всегда полностью реализуется на практике у нас в
стране.
Молодежь – объект
общественных инвестиций, а не негативный фактор, который надо сдерживать. Практически цитата. Говорится про
человеческий капитал. Молодежная политика должна содействовать тому, чтобы
молодые люди наращивали свой потенциал, и человеческий капитал каждого
отдельного молодого человека становился общим человеческим капиталом союзного
государства, за счет чего союзное государство могло бы конкурировать с другими
на рынке, могло расти и развиваться. Это тоже важный подход, потому что
зачастую, есть исторические примеры, когда молодежь становилась для общества
своеобразной занозой и власти первое решение, которое принимали, это решение,
направленное на сдерживание этих процессов. Далеко ходить не надо, такие
ситуации могли наблюдаться в декабре 2011 года, в основном, конечно, в Москве.
Далее пафосный момент. И вообще немало пафоса в европейских
документах, хотя мы скептически всегда к этому относимся, а там – очень
серьезно к таким вещам. Не боятся этого. Молодежь
должна быть более европеизирована для нового шага в процессе евроинтеграции. Логика заключается в том, что молодежная
политика должна воспитать в сознании молодых людей в Европе четкое
представление, что они – европейцы в первую очередь, а во вторую очередь –
представители национальных государств. И
это само по себе осознание у критической
массы населения Европы в определенный момент может стать первым шагом к новому
этапу европейской интеграции, когда, возможно, будут стираться языковые
барьеры, экономические барьеры и т.д. И в этом смысле здесь видна серьезная
глубина, стратегичность подхода к реализации молодежной политики, ее
серьезность.
На этом основные принципы заканчиваются. Формы
работы с молодежью определены три основные. Для нас они знакомы. Это молодежные
объединения, работа через них с молодыми ребятами, когда они могут через
эти институты себя проявлять в новых ролях, узнавать, пробовать и тем самым
социализироваться, развиваться.. Социальные проекты, коих в Евросоюзе
немало, которые финансируются зачастую не за счет бюджета национальных
государств. И различные формы
самоуправления. Про эту тему я уже
говорил в части, касающейся роли молодежи в принятии тех или иных решений
властью. Эта тема там является очень
важной.
И три основных
приоритета. Очень важно, что выделяются основные приоритеты и их всего лишь
три. Зачастую мы видим широкий спектр
проблем, хочется взяться за все сразу, направить деньги, тонким слоем на хлеб
это масло растянуть. Здесь другой
подход. Первый приоритет – это социализация молодежи в трудной жизненной
ситуации. Для Европейского союза
сегодня это вызов. Большое количество
мигрантов, большое количество людей, которые не могут себя найти на рынке
труда, большое количество молодых людей, которые не могут найти себя в условиях
кризиса, когда безработица зашкаливает.
Естественно, первыми на рынке труда угнетенными оказываются люди без
опыта работы. Это приоритет, который не
просто взят с потолка, а он жизненный.
Воспитание
толерантности. Опять же, мы понимаем, почему это происходит. Европа – многонациональное государство. Более того, монгорелигиозное,
многоконфессиональное, и эта тема несет угрозу целостности всей Европы, если на
нее не будет обращено внимание.
Толерантность – в топе приоритетных тем.
Формирование
правового сознания. Мы понимаем, что европейское государство считается у
нас образцом демократии, и для них приоритет, чтобы молодое поколение и дальше
придерживалось этих ценностей. Потому
что они с их точки зрения являются основой развития.
Далее – про Россию. Как дела обстоят у нас в стране? Основные принципы реализации молодежной
политики, которые отражены в стратегическом документе, стратегии молодежной
политики.
Первый принцип –
проектный подход. Сразу заявляется абсолютно конкретная вещь. Проектный
подход пропагандируется в отрасли повсеместно, хотя есть отдельные суждения и
аргументированные мнения, что этот подход проваливается, и ставка на него была
сделана зря. И на первый план выходит программный подход, который от проектного
отличается. Сюда же можно добавить, что ресурсная база для поддержки тех или
иных проектов не идет ни в какое сравнение с европейскими аналогами, и в этом
смысле трудности есть в соблюдении этого принципа.
Второй принцип - учет интересов и потребностей всех групп
молодежи. Сразу на поверхность
выходит вопрос стратификации молодежи. Как делить ее на группы? Существует гигантское
количество подходов к этому. Есть самый
простой, который зачастую используется на региональном уровне: это молодежь,
которая учится в школе (14-18 лет), молодежь студенческая и так называемые
молодые специалисты - от окончания вуза
до 30 лет. Иных подходов в стратификации молодежи системно зачастую не
используется. Понятно, есть разные инициативы, разные движения молодежные, но в
общем и целом принято вот так. И здесь
налицо недодуманность этой темы. Плюс понимаем, что если до школьной молодежи
молодежная политика добирается не очень, до студенческой – более или менее, а
до молодых специалистов вообще почти нет.
То есть сегодня не ведется практически никакой системной политики с
молодыми людьми от студенческого возраста до 30 лет. Более того, ведутся дискуссии, должна ли
вообще вестись молодежная политика с ними, высказываются аргументы относительно
того, что личность формируется в
школьный период: до 7-ми лет формируются основы миропонимания и человеческой
личности, следующий этап до 14-ти лет, а после 14-ти лет вроде как изменить
ничего серьезно нельзя. Отсюда вытекает
большое количество вопросов.
Следующий принцип – приоритетное
участие молодых граждан в разработке и реализации проектов государственной молодежной
политики. Этот принцип на сегодняшний день, конечно, работает, большое
количество молодежных проектов поддерживается, и молодые люди самостоятельно
участвуют в этих процессах, к молодежи
стараются прислушиваться. Но с моей точки зрения это большой вопрос, как этот
принцип на практике реализуется. Потому
что всегда стоит дилемма – реализуем мы губернаторский бал, молодежный IQ-бал он сейчас называется,
создаем молодежный оргкомитет. То есть с
одной стороны молодой коллектив организаторов, которые являются сотрудниками
учреждения и реализуют этот проект, привлекая большое количество подрядчиков, с
другой стороны, привлекается большое количество волонтеров, которые
подключаются к работе и на разных этапах как-то помогают всем этим процессам. И
формально принцип соблюден. Но вот насколько это эффективно, насколько молодые
люди, которые вовлечены в эти процессы, действительно понимают, что есть
реальных вклад их в это большое дело, чувствуют свою сопричастность к этому
продукту – это вопрос. И работа эта, конечно,
несистемная. Я привожу конкретный пример, где можно сказать, что да,
есть что-то. Но если дальше копать, то понимаем, что для молодежи работают
взрослые люди, которые получают за это деньги, и такая работа – системная. И нельзя
сказать, что это плохо или хорошо, так вот есть.
Взаимодействие
государства, институтов гражданского общества и бизнеса – такой вот
декларативный принцип.
Информационная
открытость – тоже вроде всё понятно.
И принцип «измеряемость
результатов проектов и независимость их оценки». Тема интересная. В этом
принципе с моей точки зрения логика нарушена. Для меня проект – это
совокупность действий с привлечением определенных ресурсов для достижения конкретного
измеримого результата в конкретные
определенные сроки. Все, что иное – это
не проект. Здесь специально сделали акцент, видимо для того, чтобы люди
перестали заниматься процессами и переходили к тому, чтобы работать на
результат. Вторая дискуссионная тема – про независимость оценки. С одной стороны, независимость оценки – это
хорошо, и это правильно, с другой стороны, тут тоже можно думать дальше, и
говорить про то, что есть серьезные дефициты не столько экспертной оценки,
сколько услуг по анализу и консультированию в процессе реализации. И это,
наверное, важнее, чем экспертная оценка, хотя внимания этому не уделяется.
Также в Стратегии определены три приоритета.
Информирование молодежи о потенциальных возможностях
развития в России и её вовлечение в социальную практику. «Её» - видимо, молодежи. Я на самом деле не
очень понимаю этот приоритет, как можно проинформировать молодежь о
потенциальных возможностях развития в России, сказать, вот здесь ты можешь себя
проявить. Либо это очень глубокий философский
тезис, который я не понимаю, либо он ничего общего с реальностью не имеет. Зачем
брать и информировать, может, что-то другое нужно делать. Вовлечение в
социальную практику – это более или менее понятно.
Второй приоритет – развитие инновационной активности
молодежи. Это тема вроде как понятна, мы
слова «инновации» и «нанотехнологии»
вставляем везде, где только
можно. Хотя тренд на падение этой темы есть. Опять же, я как экономист не могу
относиться к слову «инновации» в этом контексте абсолютно. Потому что для меня
инновации имеют конкретное определение – это определенный продукт, который
признан рынком и на определенном рынке он является абсолютно уникальным, новым,
ранее не существовавшим. И в этом смысле признание рынком определяется его коммерческой
составляющей, если производство и реализация продукта приносят определенную
прибыль. Тогда это можно называть
инновацией. Как развитие инновационной
активности молодежи попало в приоритеты молодежной политики – не очень понятно.
Инфраструктура и конкурсы на конкретные разработки – тоже ключевой
дискуссионный вопрос. Мы понимаем, что
страна должна по технологичности не уступать своим конкурентам, должны
появиться новые стратегические инновационные разработки, которые будут
коммерциолизироваться, давать рабочие места, приносить прибыль и отчисление
налогов в бюджет. Но у нас был и есть выбор: либо вкладываться в
инфраструктуру, для того, чтобы в бизнес-инкубаторах и техно-парках что-то
проявлялось, либо идти по модели восточных, азиатских стран, когда выставляются
потребности компаний или государства на конкурс. Объявляется конкурс: нам нужно придумать, как
на чипсах нарисовать лейбл нашей компании, пожалуйста, предложите варианты. Компании в условиях глобализации конкурируют
на открытом рынке и внутри региона, и внутри государства, и за его
пределами, предлагают нам вариант, мы этот вариант акцептуем, вкладываем в него
деньги, внедряем в свое производство, получаем конкурентное преимущество,
зарабатываем прибыль. Зачем для этого
делать бизнес-инкубатор, который будет производить то, что пока непонятно кому
нужно, это вопрос дискуссионный.
Третий приоритет – интеграция молодых людей, оказавшихся в
трудной жизненной ситуации, в жизнь общества.
Сегодня мы понимаем, что этим приоритетом молодежная политика в России
не занимается системно. С моей точки
зрения. Есть комиссии по делам
несовершеннолетних, которые в муниципальных образованиях функционируют,
рассматривают те или иные дела, принимают какие-то решения, специалистов по
работе с молодежью в эти комиссии как-то включают, они там отстаивают какие-то
позиции. Из примеров системной работы могу лично я привести только
Санкт-Петербург, где есть целая инфраструктурная система, на которую тратятся
сотни миллионов рублей, когда молодые люди, попавшие в трудную жизненную
ситуацию, социализируются через трудовую деятельность. Там по крайней мере понятно, что определенное
количество молодых людей проходит через эту систему за год, и есть определенный
понятный результат. Как сегодня молодежная политика занимается с этими
ребятами, особенно в регионах, мне не очень понятно. Хотя тут можно возразить, что есть у нас
такое направление, как работа с разного рода субкультурами, работа с
экстремалами. Да, есть примеры, но
работа далека от системности.
Можно переходить к следующему слайду. Рассмотрим четыре
вопроса, которые с моей точки зрения ключевые.
Первое – какова
реальная цель молодежной политики?
Почему этот вопрос актуален? Он актуален в связи с тем, что
складывается впечатление, что цель, которая декларируется в официальных
документах, на практике не считается за основную цель. И получается, что у
молодежной политики появляются другие цели. Например, цель – сформировать
лояльность власти. Почему я понимаю, что
есть такая цель у руководства? Это видно по отношению к тем или иным событиям,
которые происходят. Были сделаны четкие
выводы, что молодежь сегодня не лояльна действующей власти, и с этой точки
начался пересмотр молодежной политики на федеральном уровне. Сейчас, может
быть, и до регионального уровня докатится.
С моей точки зрения, есть несколько полу-позиций: первая – не факт, что
молодежь нелояльна действующей власти. Нет официальных данных, говорящих, что
молодежь считает, что власть, которая существует сегодня – плохая, что ее всю
надо поменять. И я говорю сейчас о большинстве молодых людей в нашей стране.
Откуда вообще делается вывод, что она нелояльна? Это низкие показатели по
студенческим участкам на выборах. Это экзит-пулы, когда после голосования у
молодых людей спрашивали «за кого вы голосовали» и молодые люди, понимая,
зачастую подсознательно, что есть некий тренд на оппозиционную настроенность,
говорили те вещи, которые не соответствуют действительности. И то, что молодежь
активно шла на митинги. Официальной статистики по среднему возрасту участников
митингов, конечно, нет. Можно оценить по фотографиям, но сложно что-то говорить
однозначно. Тема, связанная с интернетом, когда считается, что в интернете
молодые люди все продемонстрировали оппозиционную позицию, - тоже нельзя
сказать. Во-первых, интернетизация России сегодня не тотальная, во-вторых,
большое количество людей оставались в стороне от этой дискуссии, часть людей
высказывались с нейтральной позиции и т.д. В этом смысле я ставлю под сомнение
утверждение, что молодежь оказалась нелояльной, и поэтому надо пересматривать
какие-то подходы молодежной политики.
Второй тезис у специалистов - возможно, и не было такой
стратегической задачи. В формальных документах нигде не отражена задача
«формирование лояльного отношения молодежи к власти». Поэтому почему мы думаем,
что молодежная политика последние пять лет занималась этой задачей? Я лично не
занимался этой задачей. Я занимался реализацией разных молодежных проектов,
вовлечением молодых людей в дискуссию и
т.д. Никто передо мной такой задачи не
ставил, никто не формулировал её. Тоже вопрос такой непонятный. Считаю, что по
хорошему, эта тема не должна быть проблемой власти, если цель у нас развитие и
реализация потенциала молодежи в интересах России. Вообще, можно с уверенностью
сказать, что молодежная политика не может отвечать за лояльность молодежи к
власти одна. Молодой человек сегодня – это человек, который заходит в
поликлинику, заходит в свой подъезд, который не всегда хороший, пользуется
услугами общественного транспорта, ездит на машине по дорогам и т.д. И в этом
смысле говорить, что молодежная политика не обеспечила лояльности, хотя с
молодежью много работали, не очень правильно.
И если говорить, что молодежь оказалась нелояльной к власти – значит, не
то что-то делалось для молодежи. Значит, инвестиции, которые вкладывались, либо
не дошли до молодежи, либо молодежь не понимала, что это инвестиции.
Следующий вопрос: какими
должны быть приоритеты молодежной политики?
С моей точки зрения приоритеты должны соотноситься с трендами
и вызовами, которые существуют на федеральном уровне, на региональном уровне и
на муниципальном уровне. Приоритетов у нас, как я говорил выше, три:
информирование молодежи о потенциальных возможностях развития в России,
развитие инновационной активности молодежи и интеграция молодых людей,
оказавшихся в трудной жизненной ситуации, в жизнь общества. На мой взгляд,
среди этих приоритетов нет тех приоритетов, которые явно коррелируют с самыми
главными трендами. Как понять какие тренды в России существуют? Ответ простой –
надо проводить исследования. Есть такая технология Форсайт, которая за рубежом
давно используется. У нас первая серьезная попытка на федеральном уровне
провести форсайт-исследование состоялась не так давно. Агентство стратегических
инициатив, некоммерческая организация, провело исследование форсайт
«Образование в России 2030». Была
проведена серьезная работа, были разработаны сценарии развития России с
определенными трендами. Там, например, говорилось про то, что будет определенно
в ближайшем будущем пересмотр общественного договора в сторону увеличения роли
институтов гражданского общества. Как эта тема отражена в приоритетах
молодежной политики сегодня? Не очень понятно.
Говорится, что России грозит
«новая индустриализация» с учетом глобализации, когда технология
появляется в одной точке земли, и через короткий промежуток времени убивает
любую конкуренцию в любом уголке мира. Особенно тема важна с учетом того, что
Россия собирается вступать в ВТО, уже скоро вступит. Тут тоже понятно –
вызов. А как он скоррелирует с приоритетами?
Лидерство Азии. В этом форсайте прописано. Оно прописано не
только в экономическом смысле – уже сегодня понятно, что Китай является
основным кредитором Соединенных Штатов
Америки, ВВП которых на душу населения является самым большим в мире. А это
значит, что самой сильной экономической державой является Китай. Что они не
только будут лидировать в экономическом смысле, но и в культурном смысле.
И Китай может начать делать серьезные
инвестиции в пропаганду своей культуры, в навязывание этой культуры для того,
чтобы отношения его с разными странами мира были более эффективными, более
комфортными. Как мы в России, особенно в восточной ее части, собираемся
отвечать на эти вызовы? Мы готовы принять эти насаждаемые моменты или готовы
выставить что-то свое? Как здесь быть?
Как мы отвечаем на вызовы старения населения? Мы понимаем,
что в перспективе десятков лет – а технологии развиваются так хорошо, что
продолжительность жизни будет постоянно увеличиваться вплоть до приближения к
своеобразному бессмертию – люди не будут выпадать очень быстро с рынка труда,
значит, конкуренция на рынке труда не будет снижаться, а будет постоянно
нарастать. Будут появляться люди,
которые обладают не только знаниями, но и гигантским колоссальным опытом. Как в
эту систему интегрироваться? Абсолютно непонятно.
Можно еще с десяток разных вызовов назвать, которые так или
иначе начинают звучать. Например, в манифесте вновь создающейся партии «Умная
Россия», которая инициирована молодёжными организациями из более чем 50-ти
регионов страны, говорится о том, что как раз работа этой политической партии
должна строиться в рамках попытки ответить на те или иные глобальные вызовы,
которые сегодня стоят перед Россией. И это главная её задача. То есть эта тема
сейчас поднимается, как молодежная политика будет на это адекватно реагировать,
пока не очень понятно. Пока – неадекватно. Мир настолько быстро меняется, что
вкладываясь в молодежь сегодня и донося до нее определенные нормы, ценности,
посылы, которые актуальны сегодня, мы
понимаем, что уже завтра они перестают быть актуальными. А послезавтра, когда
молодые люди войдут полноценно в экономические отношения, все эти вещи могут
вообще в принципе не существовать, а будут заменены другими вещами, более
технологичными, более современными. В этом смысле молодежная политика должна
работать на перспективу. И мы должны выстраивать такую систему, которая будет
готовить молодых людей к тому, чтобы комфортно и эффективно жить в тех или иных
трендах.
Третий вопрос из четырех – какие ресурсы необходимы молодежной политике? Понятно, что ресурс
нужен финансовый, ресурс нужен кадровый – это вопрос и специалистов, вопрос и
менеджеров. Например, в Красноярске нет кафедры, которая готовила бы полноценно
системно специалистов для отрасли молодежной политики. Вот я, например,
экономист, а занимаюсь реализацией молодежной политики. Максим Сергеевич Уразов
по первому образованию у нас юрист, занимается молодежной политикой, с моей
точки зрения, достаточно успешно. Может
быть это нормально, а может быть это ненормально. Вопрос дискуссионный.
Вопрос физической инфраструктуры тоже стоит остро. Хотя
некоторые люди говорят, что в современном мире значимость физической
инфраструктуры снижается до минимума, потому что решение тех или иных вопросов
возможно через интернет, через современные средства связи. Когда ко мне
приходят молодые люди и просят найти место, где они могли бы что-то обсуждать,
я говорю – есть же интернет, есть площадки в интернете, заходите, работайте абсолютно бесплатно.
Создайте видеоконференцию, зачем вам собираться вместе каждый день. Конечно,
есть исключения из такой ситуации, но тем не менее. Тема, связанная с
инфраструктурными проектами должна быть четко определена: какие они нам
необходимы, в каких масштабах, под какие цели они работают.
Тема, связанная с молодежными движениями, тоже должна
определиться. Понятно, что нужно поддерживать все существующие конструктивные
молодежные инициативы, которые не противоречат законодательству и конституции,
но если определяться с приоритетами, нужно понимать, какие будут появляться
новые флагманские проекты, какие на региональном уровне будут молодежные
движения, как сильно мы будем в них вкладываться. А вкладываться нужно, потому
что молодежная политика должна строиться именно по такому принципу. И мировой
опыт свидетельствует об этом.
И, конечно, вопрос места отрасли в структуре власти. Я делаю
отдельный акцент, потому что, как вы знаете, совсем недавно было принято
решение сократить чуть-чуть название Министерства спорта, туризма и молодежной
политики Российской Федерации и убрать оттуда молодежную политику, а Агентство
по делам молодежи передать в ведение Министерства образования РФ. Есть
коротенький обзор того, какие органы занимаются молодежной политикой в Европе.
Во Франции есть Министерство спорта, молодежи, народного образования и
общественной жизни при наличии отдельного Министерства образования. Всё в кучу, но молодежь отдельно звучит. В Германии есть Министерство семьи, пожилых
граждан, женщин и молодежи. В Италии есть Министерство сотрудничества и
интеграции, в котором есть департамент по делам молодежи.
У нас какая система есть. На федеральном уровне я уже
сказал, на региональном уровне в Астраханской области есть агентство по делам
молодежи, единственное в своем роде. Вот еще пример – в Калиниградской области
агентство по делам молодежи в ведении минобразования. Только два примера
существования отдельных агентств в России я нашел. Есть другие примеры – когда
в Новосибирске есть управление по делам молодежи, которое подчиняется заместителю Губернатора по социальной
политике, таким образом показано, что роль молодежной политики для региональных
властей существенна. В Москве похожая ситуация – есть департамент семейной и
молодежной политики, тоже подчиняется заместителю мэра. Как ситуация будет
меняться – большой вопрос. С моей точки зрения есть предпосылки к тому, чтобы
молодежная политика была в форме отдельного агентства, которое становилось бы
реализатором молодежной политики во всем регионе, несло за это ответственность
и курировалось на концептуальном уровне людьми, которые могут принимать
максимально стратегические решения.
Если отдельно остановиться на связке «молодежная политика –
образование», коль скоро эта тема сейчас актуальна, надо вспомнить, что
молодежная политика в последнее время находится в постоянной попытке как можно
дальше отстраниться от системы образования. Есть этому объективные предпосылки
– мы понимаем, что система эта абсолютно инертная, несмотря на то, что
образовательный стандарт обновляется периодически, вся система не успевает. И
молодежная политика, которая по своей природе находится в авангарде всех
суперсовременных инициатив, суперсовременных трендов, в системе образования
себя очень тяжело и некомфортно чувствует. Мне кажется, дискуссию здесь надо
разворачивать в рамках ответа на вопрос «А что же такое должно быть современное
образование?» И я сторонник подхода, что молодежная политика могла бы стать не
обузой для образования или отдельным непонятным направлением, а единственной на
сегодняшний день возможной точкой роста для этой отрасли. Потому что мы
понимаем, что в глобальном мире сегодня образование становится постоянным.
Нельзя как раньше «уколоться» в 25 лет определенной образовательной программой
и всю жизнь потом быть профессионалом. Есть, конечно, такие специальности, и
будут, наверное, всегда, но в общем и
целом тренд этот смещается. Поэтому система образования должна перестраиваться,
должна соответствовать требованиям и потребностям, которые сегодня существуют у
людей. Есть тема, связанная со скоростью накопления передовых знаний в тех или
иных сферах. Проводилось такое исследование интересное. Вопрос задавался
такой: скорость накопления знаний у
сотрудников компаний сравнивалась со скоростью накопления знаний научными
учреждениями. Получилось, что скорость эта у сотрудников современных компаний
больше даже не на 100%, а в 100 раз. На
10 000%. В такой ситуации никакая система образования не сможет
удовлетворить потребности рынка в квалифицированных кадрах. Значит, система
должна меняться. Есть даже серьезные заявления как футурологов, так и
классических ученых. Цитату приведу. «Университетам не выжить. Будущее за
границами университетских городков, за границами аудиторий. Заочные курсы
набирают обороты» - говорит Питер Дракер, известный ученый-философ. Футуристы Стэн Дэвис и Джим Боткин
предсказывают: «Школьное здание в будущем - это не здание, да и не школа».
Интересно – говорится и про инфраструктуру, и про изменение самих понятий. В
этом смысле интересной темой для дискуссий является осмысление молодежной
политики как своеобразного университета регионального развития, или даже
федерального развития, который может стать спасительной палочкой-выручалочкой
для нашего образования.
И переходим к последнему вопросу, который есть у меня
сегодня в голове. Как будет оцениваться
эффективность реализации молодежной политики? С целями мы определились, с
приоритетами тоже, ресурсы подобрали, место определили, чтобы всё это было
эффективно. Дальше надо понимать – как будем оценивать результат? Сам по себе
результат уже в системе целей и задач должен быть отрегулирован, к чему мы
идем. Как оценивать. Сегодня какая ситуация – нет иных критериев эффективности
кроме следующих: количество мероприятий, количество молодежи, принявшей участие
в мероприятиях, и объем финансирования. Любой менеджер, да и молодые люди,
которых мы учим проектной грамотности, сразу скажут, что такой проект –
несостоятелен и никто не даст на него денег.
Тем не менее, мы работаем именно в такой системе координат. Понятно, что
в наших программах есть углубление, разделение, но суть остается та же самая.
Нет четких критериев эффективности, нет работы на конкретный ощутимый результат
– у нас, у сотрудников отрасли. Соответственно,
нет результата. Гипотеза такая.
Как оценивается эффективность? Есть много подходов, и
наверняка у каждого здесь присутствующих есть свое мнение по этому поводу. Я приведу три
интересных с моей точки зрения мысли. Петр Милосердов, политолог, предложил и обосновал следующее. Критерия два – уровень рождаемости в молодых
семьях и количество наркоманов. Если мы поднимем уровень рождаемости, и это
будет нашим приоритетом, всю молодежную политику мы будем на это направлять,
если демографическая ситуация меняется, значит, делаем всё правильно. Если не
меняется, значит, что-то не так. И количество наркоманов. Точно так же.
Наркоманы – это люди, которые находятся не просто в трудной жизненной ситуации,
а в самой трудной жизненной ситуации, и если не уменьшается их количество от
реализации молодежной политики, тогда зачем у нас в приоритетах прописано, что
работа с молодежью в трудной жизненной ситуации является для нас важной.
Второй подход – подход Евгения Насонова из «России Молодой».
Критерий – это интегрированность молодых людей во взрослую профессиональную
среду. Грубо говоря, если стал участник движения КВН автором шуток на
телеканале ТНТ – значит, хорошо молодежная политика работает. Не стал – значит,
плохо работает. Если член Молодежного правительства стал высоким чиновником –
работает, не стал – не работает. Тоже логика, которая имеет право на
существование.
Евгений Кузнецов, вице-президент «Фонда содействия развитию
науки, образования и медицины» предложил такой подход: основной критерий – чем
занимается молодежь в свободное время. Он предложил ввести постоянный
мониторинг и задавать молодежи простой вопрос: что ты делаешь после школы,
после учебы, после работы. И если идут ответы об асоциальных занятиях – то
плохо реализуется молодежная политика. Если человек занимается спортом, читает
книжки, с детьми своими няньчится, еще каким-то развитием занимается, на курсы
ходит – то молодежная политика реализуется
правильно и эффективно.
И последний позитивный слайд моего выступления – мне
кажется, что всё будет хорошо. Спасибо за внимание.
Гуреев.
Спасибо, Сергей Николаевич, действительно, много
содержательных тезисов прозвучало в вашем докладе. Как я и ожидал, в двадцать
минут мы не уложились. Как раз тот самый академический час, как договаривались,
так оно и сложилось.
Коллеги, у нас сложилась практика, мы стараемся относиться к
тексту самой лекции, поэтому желательно вопросы по тому содержанию, которое
Сергей Николаевич предложил.
Прежде я хотел бы сам задать уточняющий вопрос – вы когда
говорили о молодежной политике Евросоюза и Российской Федерации, в большей
степени имели в виду государственную молодежную политику или молодежную
политику общественную, в целом реализуемую Евросоюзом или Россией.
Ладыженко
Конечно, я в первую очередь государственную молодежную политику имел в виду. Хотя периодически делал
отступления по поводу того, что уровень общественной молодежной политики,
которая никак с государством не коррелирует, хотя бьет по тем же приоритетам,
конечно, подлежит серьезной оценке, серьезному анализу. Хотя и невооруженным
взглядом видно, что в Европе создана целая система, а у нас этой системы
сегодня нет, есть только ее зачатки в отдельных регионах.
Гуреев.
В связи с этим тогда вопрос – на ваш взгляд, в Российской
федерации центры принятия решений в молодежной политике в целом лежат в
государственном секторе или в гражданском секторе? Насколько сегодня
государственный сектор может конкурировать с институтами, представленными за
рамками государства – институтом церкви, институтом криминала и т.д. Где
всё-таки центр влияния в современной России?
Ладыженко
Конечно, государство сегодня в этом смысле абсолютно
неконкурентоспособно по сравнению с теми субъектами, что вы перечислили. С бизнесом неконкурентоспособно, потому что
бизнес гораздо гибче, государственная система максимально забюрократизирована.
Чтобы мне как директору краевого учреждения помочь тому или иному человеку,
потребуется 2-3 неделю, чтобы все необходимы процедуры были проведены.
Бизнесмен может просто достать деньги из кармана и дать молодому человеку на
хорошее дело, а тот просто принесет потом фотографии и покажет, как у него
получилось. Если говорить об этой теме, понимаем, что оценки влияния на
молодежную политику сегодня существенно изменились даже по сравнению с тем, что было 5
лет назад. И государство пытается на это адекватно реагировать. Государственная
молодежная политика пытается заходить в социальные сети, государственная
молодежная политика пытается присоединяться к развлекательным мероприятиям,
пытаясь доносить через эти форматы содержательный меседж, и решая свои задачи. Есть
эта тема. Она неизбежна. Хотелось бы,
конечно, чтобы это было более интенсивно, и государство использовало бы эти
инструменты так же ловко, как использует бизнес, продавая свой продукт и
реализуя свой коммерческий интерес. Государственная молодежная политика должна
так же «продавать» молодежи свой продукт в форме, в которой молодежи захочется
его купить, но продукт этот нес бы в себе определенное содержание, определенный
позитивный меседж.
Гуреев
Спасибо. Пожалуйста, вопрос.
Таскаева Алена
Вопрос в следующем. Мы же обсуждаем молодежную политику
вчера, сегодня, завтра. Хотелось бы задать вопрос такой. Результатом молодежной
политики – я думаю, в продолжение вопроса Константина Юрьевича – в зависимости
от того, кто является субъектом, результаты молодежной политики можно
рассматривать по-разному. В этом смысле и ответственность за результаты – на
ком лежит, на каких субъектах? Вопрос относительно сегодняшнего дня и
относительно перспективы. Как вы видите – что должно являться результатом
молодежной политики и кто несет ответственность за этот результат?
Ладыженко
Мне кажется, что ответственность всегда должна лежать на
обществе. В конечном счете. Общество является в любом случае всегда заказчиком
тех или иных процессов, которые происходят. Оно на выборах делегирует
полномочия принятия решений депутатам, депутаты утверждают исполнительную
власть, исполнительная власть принимает тактические оперативные решения для
реализации тех или иных программ под определенные цели. И потом оценивают их
эффективность, народные избранники говорят, хорошо работала исполнительная
власть или плохо, а через некоторое время общество решает, хорошо работал
народный избранник или не хорошо. Вот такая должна быть система. Она должна
быть основой. Сейчас по большому счету так и есть, хотя не всегда система
работает.
Если говорить об эффективности молодежной политики, всё
будет зависеть от приоритетов. Если мы выбираем определенный приоритет, то мы
четко понимаем, что в рамках приоритета для нас будет победа, а что будет
являться для нас поражением, как это оценивается в критериях, как это
оценивается в индикаторах. Например, наша задача – сделать так, чтобы в России
население за ближайшие 20 лет увеличилось на 20 миллионов. Пусть хотя бы на 2
миллиона, давайте так. Соответственно под этот приоритет молодежная политика
начинает смещать свои акценты и работать на решение этой задачи всеми силами,
которые у нее есть. Реализуются
системные вещи, направленные на социализацию молодежи, развитие потенциала
и т.д. Реализуются специальные вещи,
направленные на закрепление здесь самых активных, темы, связанные с увеличением
материнского капитала, и т.д. Большая куча межведомственных действий,
направленных на достижение этой задачи.
Если говорить о философском аспекте, мне кажется, что если
молодой человек счастлив, то молодежная политика реализуется хорошо.
Гуреев.
Получили ответ?
Созинова А.
Не совсем получили ответ. Если уточнять дальше – правильно
ли я понимаю, что когда мы говорим «мы», и говорим «наши приоритеты», то
все-таки имеем в виду власть?
Ладыженко
(Пауза) Вопрос с подвохом, по-моему.
Гуреев
На самом деле вопрос очень конкретен, потому что всё равно
нужно занимать какую-то позицию, чтобы выражать эту позицию. Нужно зайти либо в
позицию государственного управленца, либо в позицию общественного деятеля.
Ладыженко
Сегодня так складывается, что
все-таки, очевидно, власть. Власть отвечает за эффективность реализации
государственной молодежной политики. Общество отстраняется от принятия
ответственности за это, не системно включается в эту работу. Мне так кажется.
Гуреев.
Тогда это противоречит вашему
тезису о том, что гражданские институты сегодня оказывают большее влияние и как
на ресурс, и как на объект.
Ладыженко.
Константин Юрьевич, я не говорил,
что гражданские институты оказывают большее влияние. Вы же перечисляли большое
количество разных структур.
Гуреев
А это всё гражданские институты.
Включая криминал.
Ладыженко
Хорошо. Тогда значит у нас
расхождение понятий.
Созинова
Можно еще вопрос? Вопрос такой.
Есть ли в менеджменте молодежной политики место для проб? Для управленцев?
Ладыженко
Не просто место, гигантская поляна для проб, как практика
показывает. Сегодня, например, если говорить об учреждениях молодежной
политики, ситуация такова, что приходят студенты и недавние выпускники,
начинают работать, становятся менеджерами тех или иных проектов, управляют теми
или иными процессами, пробуют, учатся. Достигая определенного уровня развития,
они уходят из этой отрасли, работают в бизнесе, работают в государственных
структурах, там, где они могут найти более эффективные с их точки зрения точку
приложения для себя. Там, где больше
заработная плата, там, где больше усилий и т.д. Поэтому зачастую качество
менеджмента в отрасли не такое, как нам хотелось бы. Оно далеко от качества
менеджмента в бизнесе, это безусловно. Можно даже посмотреть по образованию и
по специализации, как я уже говорил, у нас экономисты и юристы занимаются
управлением молодежной политикой. А это же не просто так. Это же матрица. Когда
мы получаем высшее образование, нам закладывают в голову определенную матрицу.
Мы можем зачастую эту матрицу не полностью воспринимать, эта матрица может
измениться, но я, например, мыслю молодежную политику как экономический
процесс. Есть определенная цель, есть
задачи, есть критерии эффективности, индикаторы, есть определенные ресурсы,
которые нужно так использовать, чтобы всё получилось. Это моя система
координат. У человека с гуманитарным мышлением - другая система координат.
Проблема с менеджментом отсюда тоже идет.
Тема, связанная с пробами, в
позитивном контексте тоже может быть рассмотрена. Ведь это не всегда плохо,
когда человек пробует. У него может не получиться, а может получиться что-то
такое, чего доселе не существовало.
Понимаем, что молодые люди, управляя теми или иными проектами в
молодежной политике, приносят новизну, инновационность в эти вещи, и это,
конечно, играет на руку.
Еще очень важная тема, что
реализуя проекты для молодежи, задачей которых является, в том числе, и
вовлечение молодежи в какие-то процессы, менеджер должен сознавать, что они
должны быть интересными для молодежи. Если менеджер сам является молодым человеком,
он лучше понимает, что интересно его сверстникам. Так считается. Хотя с этим
можно не согласиться.
Ответил с трех сторон я на ваш
вопрос.
Гуреев.
Все-таки здесь, если можно,
развить немножко. Действительно, вопрос состоит в неком разрыве между тем, что
Алена называет «менеджер молодежной политики», а по сути дела – чиновник,
удерживающий норму. Имеет ли он право интерпретировать эту норму, внося что-то
новое, или он обязан удерживать эту норму, будучи встроенным в отрасль, которой
становится молодежная политика. Либо вторая стратегия – отказаться от
молодежной политики как от отрасли, сделать ее постоянно действующей
лабораторной площадкой, и через это реализовывать молодежную политику. Может
быть даже и за рамками государственных институтов.
Ладыженко
Есть примеры, когда молодые люди
выходят из отрасли и начинают делать то же, что они раньше делали, но
по-другому, со своей точки зрения, не
ориентируясь на какие-то нормы, не ориентируясь на действующее формальное законодательство.
Они делают это так, как видят. И не
всегда это плохо. Да, иногда есть
примеры, и с моей точки зрения, плохо, что они есть, когда это наносит
психологический вред молодым людям, которые участвуют в этих инициативах.
Потому что непрофессиональный подход, трансляция установок, которые потом не
ведут к развитию. А есть классные примеры. Молодежная политика же старается
следить за тем, что делает некоммерческий сектор, чтобы какие-то темы
перенимать себе, какие-то технологии, какие-то подходы. И в процессе
программирования эти темы учитываются.
Созинова А.
Еще один вопрос.
Гуреев
Последний тогда с вашей стороны.
Созинова А.
Да, последний. А на той стороне
есть вопросы? (смех) В докладе прозвучало, что… Вопрос удобства. Молодежь
должна быть для кого-то удобной? Или не должна? И для кого?
Ладыженко
Если по субъектам. Молодежь для
общества – должна ли быть она удобной? Молодежь для бабушки, которая сидит во
дворе на лавочке, а молодой человек выходит, матерится, пьет и курит, с этой
точки зрения – должна быть удобной. Потому что нарушается представление
бабушки, как должно быть в ее жизни. И ее молодой человек напрягает. Она делает
простую вещь – кричит, ругается на него, молодой человек уходит. Государство же
не может сказать молодежи, чтобы она куда-то ушла. Можно тех, кто нарушает
законодательство, посадить за решетку,
эта функция у государства есть.
Если молодой человек не нарушает закон, а просто имеет альтернативную
точку зрения на те или иные процессы, надо принимать решение – либо менять
закон, либо принимать как данность, как нормальность свободного либерального
демократического общества. И по возможности пытаться молодого человека
социализировать, чтобы его инновационный потенциал превратился во что-то, что
принесет пользу и ему, и окружающим.
Созинова
Но при этом ведь государство
претендует на лояльность. И у государства точно есть задачи, как именно должна
быть лояльна молодежь.
Ладыженко
Я как раз и говорил про это. Пять
тезисов у меня было, и один из них, что для государства не должен стоять вопрос
о лояльности молодежи к действующей власти.
Даниил Запятой
Сергей, у меня тоже есть вопрос к
вам. Возник после вашего доклада. Заключается он в следующем. 5-10 лет назад,
когда формировалась отрасль молодежной политики в том виде, в котором она есть
сейчас, одна из задач, которая ставилась – это привлечение молодежи в политику.
Не в государственное управление, а именно в политику. Эта цель декларировалась
очень долго, а потом – тех, кто пришли в политику по пальцам пересчитать можно,
молодых депутатов Госдумы, и это те же люди, что реализовывали этот
проект. Сейчас, особенно после событий,
о которых мы говорили, в декабре 2011 года, престали мы слышать об этой цели .
Как вы считаете, принято решение больше не акцентироваться на этом? Если да, то
что делать с этой активностью, которая в нашем случае перетекает в митинги, в
протесты? Куда ее еще можно приложить государству?
Ладыженко
Спасибо, интересный вопрос. На самом деле это самый короткий путь –
увидел человека, который говорит, что все плохо в стране, предложил человеку
возможность избраться и сделать так, чтобы было хорошо. Получается на практике,
что молодежь, даже сейчас, когда мы в личной дискуссии с молодыми людьми
обсуждаем, не хочет этим заниматься – раз,
не готово этим заниматься - два,
потому что считает, что это очень легко. Достаточно прогорланить несколько
лозунгов, быстро собрать несколько десятков подписей, и потом тебя сразу выберут,
и ты сразу начнешь всех мочить и наводить порядок. Не работает так система. И я
это на своем примере знаю, потому что я баллотировался в Законодательное
собрание Красноярского края. Я теперь очень четко изнутри понимаю, какая это
серьезная работа по входу в политику. Потому что если у тебя нет поддержки, что
бы ты ни делал, какой бы даже административный ресурс ни задействовал, может
ничего не получиться. Недостаточно быть для этого хорошим человеком – для своей
мамы, для своих друзей. Это большая системная работа с людьми, которым ты
помогаешь в течение большого количества времени, люди понимают, что ты
действительно хороший человек, доверяют тебе работу над их проблемами на новом
уровне, и тогда ты заходишь в политику.
В этом смысле раньше, когда принималось такое решение, оно принималось
скоропалительно, что называется, наотмашь.
Хочет молодежь что-то, недовольна чем-то, пусть идет в политику. Пусть у
нас будут в региональных парламентах молодые люди, которые будут отстаивать
интересы молодых людей, молодые люди будут представлены, все претензии будут
адресовать им, они будут решать эти проблемы и т.д. Это похоже на PR, особенно когда
принимались решения о квотах в региональные парламенты по молодым людям – что
не менее 20 или 25% должно быть молодых людей.
Я вообще считаю, что депутат
регионального парламента – это человек, у которого есть за душой что-то.
Который умеет что-то очень хорошо делать, который реально имеет поддержку,
реальную электоральную базу тех людей, которые ему доверяют, с которыми он
готов системно и постоянно работать. То есть это не просто трибуна, где ты
горланишь. Это большая, серьезная,
тяжелая работа. Говоря даже не про саму работу, а про избрание. В этом смысле
то, что в стране был переосмыслен этот подход, и было принято решение
социализировать молодежь, направлять ее в конструктивное русло через реализацию
социальных проектов, было заявлено сотрудниками администрации президента.
Действительно, задача молодежной политики – отвлечь молодежь от политики и
направить ее энергию, которой безусловно много, в конструктивное русло. Мне
кажется, для развития гражданского общества это очень здорово. Сегодня
действительно очень много есть проблем, которые можно решить самостоятельно. А
решая эти проблемы, можно потом конвертировать эти очки, набранные в глазах
общественности, в политический капитал, а потом заняться политикой. Но когда
уже у тебя за душой будут какие-то гражданские кампании, реализованные
серьезные проекты, которые помогли определенному количеству людей. Сразу заскочить
в политику, кричать там и горланить, я считаю, хорошо, что так у нас в
ближайшем будущем будет нельзя. Хотя всё бывает, всё возможно.
Гуреев
Если позволите, одну реплику.
Вообще, мало зависит участие молодежи в политике от посыла властей – участвовать
или не участвовать. Человек будет тогда включаться в политические процессы,
когда ему будет что терять. Омоложение владельцев капитала, развитие малого и
среднего бизнеса, развитие среднего класса, приведет к максимальной
вовлеченности этих людей в политику. Каким будет это участие – прямое или
опосредованное – это уже второй вопрос. Но точно это не по команде. Как только
мы говорим, что была позиция максимального вовлечения молодежи в политику,
скорее это было, как правильно Сергей сказал, «ну хотите заниматься политикой,
занимайтесь политикой». Но ровно настолько, насколько позволяет эта песочница.
Здесь не нужны призывы. Либо есть в этом потребность, либо нет. А форму, Сергей, каждый выбирает сам. Идти в депутаты Законодательного собрания,
или выходить на митинг. Кто какую форму считает более эффективной, ту и будет
использовать.
Пожалуйста, наш оператор
показывает, что у нас остается 6 минут 12 секунд, поэтому желательно
блиц-вопросы и блиц-ответы.
Шадрин Вадим, заместитель директора Центра молодежных инициатив «Форум».
Можно задать вопрос – он не блиц.
Вопрос короткий, но преамбула большая. Поэтому постараюсь уложиться в 6 минут
по крайней мере с вопросом, отвечать не обязательно. Можно «да» или «нет»
ответить.
Вопрос у меня очень простой. А не
сотворили ли мы химеру? Спасибо за лекцию, очень интересная лекция, узнал, как
со всем этим за рубежом поступают. И создалось впечатление, что молодежная
политика и за рубежом, и у нас, это какой-то нелюбимый ребенок, которого не
знают, в какое ведомство приткнуть. Меняют – то туда, то сюда. Например, были
понятны расхождения экспертов по критериям оценки эффективности. С каждым можно
в чем-то согласиться. То есть мы имеем отрасль, которую непонятно, к чему
причислить, непонятно, как ее оценивать. Возникает вопрос, которого Константин
Юрьевич коснулся вскользь, о ее вообще целесообразности. Я могу представить,
что будет в нашем городе, в нашей стране, если мы ликвидируем дворников или
слесарей или электриков. Может это все
не нужно? Давайте вычеркнем из повестки лекции слово «завтра». Она была вчера,
она была сегодня, достаточно, не надо. Просто прекратить, и пусть остальное
регулирует рынок. Я ни в коем случае не призываю отменить министерство спорта
как таковое, я в него верю, министерство транспорта, экономики, но с молодежной
политикой, возможно, мы занимаемся тем, что воду в ступе толчем. Может быть
рынок сам рассудит?
Ладыженко
Спасибо за вопрос.
Гуреев
Хочется ответить – да нет
наверное.
Ладыженко
Мне кажется, что рано или поздно
это произойдет. Та система, которая сегодня есть, она трансформируется до
неузнаваемости. Когда молодежный центр будет представлять собой одного человека
– директора, и одного администратора. Все остальное будет делать общество
самостоятельно. И государство будет лишь теми или иными инструментами
направлять активности некоммерческого сектора, гражданского общества в то
русло, которое принимается на государственном уровне как приоритетное, как
стратегически важное. И вся эта громоздкая система рано или поздно как
государственная – просто исчезнет.
Шадрин
А если сделать это сейчас, что
тянуть? Какие негативные последствия, Сергей Николаевич, вы видите?
Ладыженко
С моей точки зрения, просто
некому будет подхватить. Некому будет работать с молодыми людьми, некому будет
поддерживать их инициативы, некому будет вытаскивать их из трудной жизненной
ситуации и т.д. Мы можем много критиковать, но можем и посмотреть статистику,
какое количество молодых людей меняет свои подходы к жизни, какое количество
людей выходит из трудной жизненной ситуации, какое количество талантливых людей
получает дорожку в большую жизнь и профессиональное будущее благодаря тем или
иным инициативам, которые реализуются молодежной политикой. Что-то уже есть, и
если от этого отказываться, то точно не выиграем. Потеряем или нет – вопрос
дискуссионный.
Гуреев
Вы удовлетворены?
Шадрин
С одной стороны да, с другой
стороны нет. Ведь есть профильные министерства. Попали в трудную жизненную
ситуацию, если по медицинским предпосылкам – пускай решает министерство
здравоохранения, если выходят молодые люди митинговать – есть у нас примеры решения
с помощью новых законов или их можно, так сказать, принудить к миру. Либо их
можно интересно трудоустроить – другое министерство.
Гуреев
Есть примеры и в Евросоюзе – та
же Литва. Или Соединенные Штаты Америки. Которые имеют очень эффективную
государственную молодежную политику, не имея государственных структур,
занимающихся молодежной политикой. Многие из нас бывали по программе «Отрытый
мир», знакомились с этими формами, и видели, насколько это достаточно
эффективно действует.
Коллеги, если никто не настаивает
на решающем провокационном вопросе… Никто не настаивает. Сергей, вам
возможность подвести итоги, и я потом пару слов скажу.
Ладыженко
Спасибо большое за вопросы. Мне
кажется в этой теме сегодня, как и вчера, как и в ближайшем будущем, больше вопросов,
чем ответов, до конца не разобрались в этой теме, не дообщались, не нашли
консенсуса, потому что вопросы «нужна или нет» до сих пор возникают. Несмотря
на то, что работа проведена большая, много времени потрачено, много ресурсов.
Наша задача, с моей точки зрения, ответить каждому для себя на те четыре
вопроса, которые есть, и сделать так, что ответы появились в стратегическом
документе если не Российской Федерации, то Красноярского края, и молодежная
политика началась бы реализовываться системно и эффективно.
Гуреев
Спасибо, Сергей Николаевич.
Спасибо за достаточно откровенный сегодняшний текст, и в этом тексте действительно больше поставлено
проблемных вопросов, чем ответов. Что у меня возникло в качестве предложения –
это уже и к представителям министерства спорта, туризма и молодежной политики,
и к Центру молодежных инициатив – опять назрела необходимость философских
семинаров, которые позволили бы прийти к осмыслению молодежной политики, есть
не только расхождения в понятийной аппарате, но и очень дисперсны сами взгляды
на молодежную политику. Если вы сможете запустить серию таких семинаров – после
этого можно браться за разработку стратегии.
