Суть,
собственно говоря, создания фонда, была в том, чтобы с учетом нашего
федеративного устройства, когда компетенция по социальному обслуживанию
целиком в компетенции региона пребывает, соответствии и бюджет
областной. Ставить общие сквозные задачи и ввести механизм, который бы
позволил организовывать общую работу и решать проблемы. На конкурсной
основе, на основе со-финансирования, т.е. фонд со-финансирует прежде
всего областные программы, принятые по всем правилам искусства, имеющим
областное финансирование, республиканское, краевое и т.д. На
условиях 30% на 70%. Наши 30%, 70% - бюджет территории. Но программы,
которые мы отбираем на конкурсной основе, они должны соответствовать тем
приоритетам и требованиям, которые призван решать наш фонд.
Сквозные идеи или же приоритеты, которые ставятся в нашей работе – это, во-первых, проблемы детей должны решаться, исключительно, в семейном окружении, т.е. семейно-центрированный подход к строению работы. Ребенок - не самоцель, ребенок и семья - единое целое. И поэтому, решая проблемы детей, целиком и полностью учитывайте интересы семей, в которых проживают дети.
Второй принцип важный – это профилактическая направленность деятельности, предупреждение неблагополучия, создание дружественной, дружелюбной среды, о чем мы сегодня говорим, с тем, чтобы минимизировать количество детского неблагополучия.
Третий подход, значимый для нас, это деятельность, которая бы основной акцент организации работы ставила на консолидацию усилий разных участников, межведомственность и межсекторальность. Хочу утверждать, что в обществе, в принципе, достаточно ресурсов и финансовых, и организационных, другое дело, как мы их организуем и на что направляем. Как мы доказываем или показываем свою необходимость и полезность обществу. А показывать надо, безусловно, не количество произведенных работ, конференций, открытых центров, а собственно то, что получила непосредственно семья и дети.
Вы знаете, мне кажется, что мы с вами, ну не умеем продавать себя. Нам же, понимаете, губернатор в зале, у него проблем масса и все они требуют ресурсов, ну давайте ему поможем. Покажем четко и понятно, зачем мы работаем. Что, собственно, наша работа приносит для интересов территории? Причем, в количественном эквиваленте. Сколько мы экономим денег, сколько мы снимаем случаев неблагополучия, сколько конкретно семей и детей вытягиваем, и как это делаем, из сложных ситуаций? Потому что социальная работа, конечно же, некоторым представляется как огромная черная дыра, куда сколько не вкачивай средств, их все недостаточно. А еще важная вещь - когда разворачиваешь социальную работу, выявляемость увеличивается. Соответственно, неблагополучие, как бы, возрастает. Так надо же это грамотно показывать, не прямым текстом: «мы начали работать, у нас график пополз вниз..», надо же эти вещи отслеживать и демонстрировать, что пока так, но потом мы планируем снижение, перенаправление средств. Да, мы отвлечем сюда больше, но тогда у тебя потребуется меньше ресурсов на содержание других государственных учреждений и услуг. Тогда руководителям понятно, что они делают и во что вкладывают.
И, заявляя принцип межведомственности и межсекторальности, мы говорим о том, что учитывать ресурсы надо и человеческие, и профессиональные, и финансовые разных участников. В принципе, если брать общий бюджет, мешок-то один, денег-то. Для губернатора все равно, послал ли он на образование, на здравоохранение или на соцзащиту. У него есть социальная проблема, он ее хочет решить. Так надо показать, как мы организуем эту совместную работу и тогда можно рассчитывать на дополнительное финансирование, или же открытие нового проекта, или же нового направления деятельности.
Последний, четвертый принцип, о котором я хочу сказать, конечно, ориентировать результат исключительно на целевую группу. То есть, считать в детях и семьях, а не в количестве служб и работающих и т.д. Это инструменты, это необходимая составляющая, но это же не самоцель.
Последнее время я часто вспоминаю такую притчу, не мы ее придумали, а наши коллеги из Вологодской области. «Дорога к дому» есть такая программа. И они, объясняя свою работу с сиротством, говорят «идут два англичанина вдоль реки и видят, ребенок тонет. Один прыгает в воду, вытаскивает ребенка, второй делает искусственное дыхание. Пока возились с первым, видят, второй на подходе, вытащили и второго, там и третий. И один другому говорит: «Слушай, ты делай искусственное дыхание, а я пойду, разберусь с этим мостом, с которого дети падают, что там происходит». Собственно говоря, и наш фонд, мы все с вами должны и искусственное дыхание делать, и разбираться, что там происходит, выяснять первопричину этих неблагополучий. И полагаю, что, на данном этапе, программа «Целевая деятельность» является таким современным механизмом объединения ресурсов и организационных и финансовых для решения конкретных задач.
Причем, смотрите, по взаимодействию с фондом, эта областная программа «Областной бюджет». В областной бюджет мы приглашаем, и просим показать и привлеченные средства здесь, и плюс деньги федеральные через наш фонд , вот тебе и возможность аккумулирования ресурсов. И более того, хочу сказать, что это правильно, этот метод широко стал развиваться. Фондов и грантодающих организаций стало, в общем,прирастать. Поэтому умение видеть их, знать, как включиться в эту программную работу, как себя заявить и войти в очередной проект, стало очень современно. А более того, и в территориях формирование бюджета в это время в массе своей происходит тоже по программному методу. Минфин России даже поговаривает и весь федеральный бюджет по программам строить, независимо, дело дойдет не дойдет, но речи-то ведутся. Поэтому речь идет о том, что нужно видеть задачу, ее конкретизировать, актуализировать, надо выстроить систему и меру участников, и конкретный результат. И главное, что программа ограничена во времени. Надо показывать что конкретно, в конкретный период времени, с каким количеством людей, что произойдет, и какой результат ты ожидаешь получить. Его везде демонстрировать и показывать, и высказывать свою удовлетворенность работой, этими цифрами готовыми на руках, сколько людей, сколько семей стали более благополучными.
В настоящее время фонд сформировал двенадцать программ . Три целевые группы у нас. Это сироты и профилактика сиротства, вторая тема – это дети-инвалиды и семьи с детьми-инвалидами, и третья – это дети в конфликте с законом, дети, состоящие на учете в органах внутренних дел, получившие условные наказания, отбывающие наказания в местах лишения свободы, выходящие на волю дети. Почему, собственно, эти темы были выбраны, причем эти темы актуальны и в искусственных позициях, нам предписали этим заниматься, по сути.
С сиротством понятно, система работы есть, но она мало кого устраивала в старом виде, акцент стали делать на семью, на семейные формы устройства, на профилактику лишения родительских прав, на своевременную поддержку и т.д. и т.д. То есть, здесь вопрос идет о переналаживании деятельности с прежней: лишение, детский дом, сопровождение сироты, на новую модель работы. Здесь, как выясняется, и вы не хуже меня знаете, масса нюансов. А в профессиональном деле именно нюансы определяют результат, не общая фабула. Мы все говорим «хотим счастья», а как? «Не хотим, чтоб были сироты», а как это сделать? Вот эти современные подходы, которые продемонстрировали и у нас, зарубежные опыты, какие-то общие декларации… Ведь смотрите, семейно-центрированность, приоритет семьи. Всегда ли в конкретной деятельности службы они реализуются и соблюдаются? Ведь массовое недовольство идет деятельностью органов опеки, что идет изъятие детей из семей правомерное, неправомерное, но в обществе-то уже создался образ службы негативный. С этим же тоже надо что-то делать. Извините, считать, что он теперь отпадет сам по себе, не получается. Здесь надо проводить активно акции и заявлять о себе в новом качестве. Заявлять как служба, дружественная семье, сопровождать это акциями поддержки, пиар-поддержки. Но, естественно разумно, это не голое раздувание этой темы, а подкрепленная твоими приоритетами. Здесь мы с чем сталкиваемся? С менталитетом не только общества, но и профессионалов, которые отработали не один десяток лет по этому направлению, и всем, как бы, нравилось, а тут вдруг, раз и перестало нравиться. Что происходит? С одной стороны, общество кричит, где вы были, ребенок погиб, почему семью не видели? С другой стороны, что пришли, семья самоценна, не трогайте детей, ах, из-за того, что в холодильнике нет апельсинов, вы у нас отбираете детей. Вот что сейчас происходит. И я просто призываю вас, и в своих программах мы поддерживаем тех, кто хочет заявить новую модель своей работы. Показать, что он не на словах, а на деле является поборником защиты семьи и детей в семье.
Но и мало того, даже наши с вами новые усилия породили сопротивление ряда общественных объединений, особенно около религиозных. Вы это знаете, да? Когда идет подмена понятий и всех нас обвиняют в том, что мы хотим семью изничтожить, и это наша главная цель в жизни. Можно отрицать это, но делать вид, что этого нет нельзя. Мы должны понимать, чем подпитываются такие настроения. Почему многодетные ассоциации, прежде всего, выступают в таких позициях? Потому что они на этой грани, черте, они уязвимы. Здесь надо понять и трезво оценить ситуацию, с уважением отнестись к их опасениям. С другой стороны, не плодить иждивенчество. Это тоже другая крайность, куда не надо падать. Поэтому сейчас такое время, когда нужно осознать что мы делали раньше, не отрицать результатов, но развивать в новой парадигме, с новой фишкой, целью основной. На самом деле, лишение родительских прав - это, прежде всего, наказание ребенка, а не родителей. А нюансов этих жизненных ситуаций бесконечное множество, и, конечно, всегда надо помнить, ради чего и кому ты делаешь лучше. Для наказания ли или для помощи конкретным людям и семьям.
По теме сиротства у нас сейчас действует пять программ. Если обо всех программах, я сказала, у нас 12 в настоящее время, в 54 субъектах реализуются они, и всего этих программ 124, региональных мы софинансируем. Программы эти рассчитаны на 3-4 года. Стартовали мы в 2009 году, некоторые программы завершились, короче цикл был в территориях, некоторые закрывают программы и открывают новые. Но это жизнь, и мы с этим стараемся как-то справляться. По части сиротства пять программ. Назвали мы их «Право ребенка на семью» - это комплексная программа. Просим территории обращать внимание на нее, присоединяться. Это та программа, которая бы видела все компоненты этого сиротства. Начиная от угрозы отказа в родильном доме, одновременно профилактика семейного неблагополучия, сокращение лишения родительских прав, помощь детям-сиротам в социализации, сопровождение пост-интернатное, т.е. во всем объеме.
Дальше идут программы по компонентам. Это программа «Новая семья», т.е. это подготовка замещающей семьи. «Никому не отдам» - это профилактика отказа в родильных домах. В скобках замечу, к великому сожалению, а может быть и к удивлению, в территориях на нее мало обращают внимание. По части результативности, можно сказать результат за год, за два. Потому что работа с конкретной женщиной в родильном доме с ее трудной ситуации в разы уменьшает количество отказов. Потому что это зачастую женщины, не понимающие где жить, на что жить, куда идти, где работать. Когда вступает эта разноведомственная команда, помогающая найти кров над головой на время, перспективу рабочего места, помощь в налаживании контактов с кровной семьей, родственников вернуть к этой, как правило, девочке еще малолетней. И помощь, на первых порах, в ухаживании за ребенком, работает и очень неплохо. Служба в родильном доме, один-два человека социальных работников, которые имеют возможности и полномочия связываться со службой занятости, соцзащитой, образованием, имеют поддержку юридическую. Вот уже в этот короткий период времени, пока женщина в родильном доме, есть возможность помочь в судьбе и женщины, и ребенка.
Есть программа «Лига помощи» - профилактика семейного неблагополучия и уменьшения случаев лишения родительских прав. Причем в этих темах нет вообще лишения, надо разобраться, что происходит, где происходит, на каком этапе происходит, использовался ли механизм ограничения в правах, ведь есть у нас такая возможность. Но ограничение - это, соответственно, и сопровождение в этот период семьи и на договорных началах: «Тебе предоставляются такие-то возможности, а ты что сделаешь в этот период?»
Еще одну программу мы запустили по поручению Совета безопасности два года назад, это «Защитим детей от насилия». В теме форума можно тоже подключаться к этой программе. На что направлены программы, я уже попыталась сказать.
Значит, на что обращу внимание, еще в проблеме сиротства. Все-таки, ключевыми моментами является лишение родительских прав, это кузница сирот. Это государство создает сирот для себя же, чтобы потом осуществлять подвиги по сопровождению и обеспечению сиротства. Нужно понять, где это, что это, почему происходит, как взаимодействуют службы. Это не значит просто отказаться от лишений родительских прав, вряд ли такая задача ставится. Замечу, почему к нам едут международные усыновители? В большинстве стран Европы и Америки нет такого института - лишения родительских прав, там ограничивают в правах на воспитание ребенка вплоть до совершеннолетия ребенка. И нет статусного сироты . Можно усыновить, мне могут дать приемную семью, в их случае называется фостерная семья. И естественно граждане, кто хочет взять ребенка, едут в те страны, где это моховик производства сирот отлажен как у нас. Кроме всего прочего, государство еще делает определенные преференции усыновителям, поощряя их к усыновлению. Кстати сказать, это тоже своего рода, в этой профессиональной среде, не будет грубо звучать, и демографический механизм. Если принимаются меры стимулирования рождаемости, на них с большей охотой откликаются группы низшие в статусе. Собственно, эти угрозы неблагополучия и лишения возрастают. На это тоже надо трезво смотреть и грамотно реагировать.
И вторая тема, крайне актуальная, это «Сопровождение выпускников детских домов». Темой этой начали заниматься. Слава Богу, Министерство образования это как задачу поставило своим службам. Президент поручал территориям программы разработать. И это правильно, потому что вкладываемся в учреждения, а потом просто выплескиваются на волю выпускники. Собственных детей ведь мы тоже не бросаем с 16ти лет. Ведь они в 15 лет выходят из детского дома, а иногда и в 14. Поэтому создание служб кураторов, опекунов в каких-то формах, людей которые сопровождают сироту, включение в программу «Позитивное взаимодействие» - тема на ближайшее время приоритетна и, безусловно, будет поддерживаться с разных сторон.
Что касается детей-инвалидов. Я сказала, что сиротство, тут вопрос в переналадке системы, а в инвалидной теме системы нет. Практики есть, а системы нет. Службы есть, но разве скажешь, что каждый, кто попадает в ситуацию, априори знает свой маршрут. Мы с вами рожаем детей в родильном доме и наслышаны, что, наверное, на третий день придет патронатная сестра. А что происходит, если у меня ребенок инвалид? Придет патронатная сестра. Она меня научит кормить ребенка с волчьей пастью, как вести себя с ребенком с другими генетическими нарушениями, синдромом Дауна и т.д.? Где мне узнать, какие сообщества есть, которые могут мне быть полезными в этом деле. Поэтому здесь важно развивать приоритетные направления и ставить задачу создания системы. Только тогда человек сможет ощутить реальную поддержку и результат нашей работы. Т.е. мыслить стратегически, действовать тактически. Ставить конкретные задачи на конкретный период времени. Здесь мы как раз предлагаем программы «Раннее вмешательство», как отдельная программа, «В кругу друзей» - это социализация детей инвалидов, «Право быть равным» - это общая комплексная программа сопровождения помощи семьям с детьми инвалидами. И еще специальная программа «Смогу жить самостоятельно». Она создана специально для детей инвалидов из интернатных учреждений. Как, собственно говоря, выстраивается судьба тех детей, которые в детских инвалидных учреждениях, зачастую сиротских, и как они самостоятельно смогут обустроить свою жизнь? Ведь до последнего времени все еще перспектива у них одна - психоневрологический интернат для пожилых. Т.е. из детского дома сразу в этот интернат. Зачем мы будем вкладываться в детский дом интернат с нарушениями, пытаться их развивать, а потом перешли в интернат, который априори помогает людям дожить остаток жизни, тем более без перспективы коррекции состояния здоровья в связи с возрастом и характером заболеваний. Поэтому это тоже вопрос разумности и целесообразности вложения средств как государственных, так и негосударственных управлений.
Тем более, сейчас в России начинает действовать программа «Доступная среда», и я очень надеюсь, что все- таки профессиональное сообщество воспримет эту программу не как пандусы, съезды и подъемники, а доступная среда – это среда, которая не сопротивляется инвалиду. Это и значит переход от медицинской модели к социальной модели инвалидности. А чтобы это еще случилось, надо чтобы и общество приняло эту ситуацию, поняло ее. А я все время говорю, что эта доступная среда - это не только для инвалидов. Все мы имели младенцев с колясками и все знаем, как среда сопротивляется коляскам, в магазине ли, в учреждении каком-то, в транспорте, в метро. Ведь эти молодые женщины тоже прикованы к дому и детской площадке, как и инвалид. А пожилые люди? Та же история. Т.е. «Доступная среда» - это для всех программа, для себя любимого, для своих родственников, и на всякий случай. Ведь мало ли что может в жизни произойти. Поэтому нужно разумно обустроить жизнь.
И третье направление – это, что касается детей в конфликте с законом. Здесь, конечно, обращаю внимание на программу «Не оступись». Это все можно прочесть на нашем сайте, я просто комментирую. Это сопровождение детей, которые уже попали в поле зрения правоохранительной системы. Ведь наше правосудие гуманно к детям. Первое наказание, как правило, условное идет. Но до последнего времени, в этом периоде, ребенок уходил из зала, и ничего не происходило, и для него это не наказание, а так. Соответственно, быстро идет повторное нарушение и полный срок. Так вот в этот период, давая условное наказание, надо предлагать программы позитивных действий как для ребенка, так и для семьи. Во многих территориях этому стали уделять внимание и в Красноярске особенно, и в Красноярском крае, и в Якутии, в Перми целенаправленные программы идут, и в других территориях, всех не назову сейчас. Обществу нужно разумно вложиться в эту программу. Потому что неблагополучие воспроизводит неблагополучие. И условно здоровому обществу это тоже угроза. Поэтому предложить оступившемуся подростку профессиональное сопровождение и разумную помощь - крайне актуально. Дальше “Дружественное детям правосудие”, вопрос организации сопровождения ребенка в суде, участие социальных работников в судебном рассмотрении, работа с семьей на этом же этапе. И соответственно программы, которые предлагают позитивное участие или поддержку и сопровождение детям, выходящим из мест лишения свободы. В местах заключения, ГУИН сильно реформировался, в общем-то, к освобождению готовят, но отсутствие четкого адресата, кто подхватит на воле, приводит к тому, что подхватывают другие, более заинтересованные. И уж они, будьте уверены, души ловят.
Я хочу сказать, что наша деятельность в течение трех лет и совместные работы показывают, что произошло позитивное изменение в осмыслении выстраивания работ. За стол разработчиков программ садятся специалисты разной ведомственной принадлежности. Наши программы адресованы только межведомственности. Мы не поддерживаем отдельно программу здравоохранения, соцзащиты, образования, только комплексную программу для целевой группы , которую я называла, и с теми приоритетами, о которых мы сейчас говорим.
За это время создано уже более тысячи новых служб разных направленностей, раннего вмешательства, скорой социальной службы, службы экстренного реагирования, участковые социальные работы, выездные бригады в село как отдельные направления работы с разными категориями семей. Здесь, безусловно, нам кажется, что вполне актуально продолжать деятельность, ее закреплять. И сделать этот процесс все-таки необратимым. Кризисы экономические никто не отменял, они что-то учащаются, и сразу встает вопрос оптимизации бюджетов. И оптимизируют, мы знаем, за счет чего, прежде всего. И я хочу прежде всего позитивно думать. И именно потому, что там мы себя показываем, позволяем это делать. Не говорим о том, что убери это, ты завтра получишь вот это. Но на цифрах, на фактах и в суммах денег.
Была одна программа взаимодействия американцев и наших на Урале, в одном из городов. И там два техникума было экскаваторщиков, уральских и американских. Американцы приехали к нам, посмотрели, и там тоже связано еще и с наркотиками, а потом наши поехали туда. И первые встречи, и директор сообщает сразу «Уважаемые гости, наше учреждение экономит для штата столько-то тысяч долларов. Вот эта категория, мы их обучаем, они потом идут на работу, зарплата известна, становятся налогоплательщиками, понятно, что в казну дают. А если мы их не обучим, они станут сидельцами, соответственно затраты такие-то». И все это посчитали, и каждый раз с этого и начинается. У шведов есть программа специальная для беременных алкоголичек. Берут на полный пансион в больницу, прочищают. Для чего? Наша задача не родить инвалида. Уложимся в девять месяцев, вычистим организм, накормим, напоим, родим ребенка, дальше ты взрослый человек, иди, гуляй. Для широкой общественности, так наверно слишком грубовато будет, но в принципе, ведь это нормальный подход. Или же ты по жизни потом будешь сопровождать инвалида. Надо считать и в деньгах показывать. И тогда ни у кого не возникнет сомнения, зачем это делается и почему это делается.
Надо заметить, что с конца прошлого года, да и в этом году сейчас уже, есть еще один источник софинансирования общественных инициатив - Министерство экономики проводит конкурс на поддержку некоммерческих организаций. Надо заметить, что разница в том, что наша задача не поддерживать некоммерческие организации, но поддерживать проекты. Конкурс проектов по тем же приоритетам, и там уже выходят заявителями конкретные учреждения любой формы ведомственной, не ведомственной и разной собственности, и некоммерческие, и государственные учреждения. У нас цель - поддерживать практики, конкретные нацеленные на решение этих задач. Мин.экономики поставил задачу «Поддержка некоммерческого сектора», там нет такого целеполагания на ту или иную целевую группу или вид организации. Во-первых, выделяются средства на конкурсной основе территориям на софинансирование некоммерческих организаций. Красноярский край в первый конкурс подавал заявку, выиграл, получил дополнительный ресурс, в рамках своего конкурса распределяет и эти деньги. Второе направление конкурсной работы Мин.экономики - это поддержка некоммерческих непосредственно организаций. Правда, на данном этапе они ставят задачу поддерживать сильных, которые могут поддержать другие организации ресурсно ли, интеллектуально ли и т.д. Но я думаю, что вполне достаточно в территориях таких организаций, которые более активно включились в этот конкурс. Я вхожу в конкурсную комиссию и поэтому изнутри вижу, и, конечно, меня несколько не устроило, что в первый конкурсе все программы и организации были московские. Я полагаю, что как федеральный проект, и как цель поддержки на такой огромной территории, то, что сейчас конкурс, до 15 марта подача заявок, обратите внимание, кто заинтересован. И те, кто получил грант первый, они не участвуют, только новые участники. Можно включиться и в эту работу.
Еще раз повторяю, здесь мы не противоречим друг другу, взаимно дополняем и наша целевая группа все-таки узкая - семьи с детьми в трудной жизненной ситуации, и работа, именно профессиональная поддержка и создание новых служб, новых форм услуг для семей. В этом видим свою перспективу.
Полагаю, и я об этом уже говорила в первой части, конечно, тему жестокого обращения надо продолжать. Кампания не закрылась, может быть федерально так сильно не подпитывается, но пока задача не решена, не нужно говорить о том, что тема закрыта, и кампания уже сыграла свою роль. Во многих территориях продолжают те формы общественных действий, которые возникли в ходе кампании в 2010 году. Тот конкурс городов, который я упоминала, «Без жестокости к детям» в некоторых территориях сохранили для себя, и поддерживают такую работу сегодня. В этом году мы объявили конкурс вместе с ассоциацией средних и малых городов России - конкурс «Город без сирот». Хотим поднять или поддержать общественное звучание темы несиротства в разных формах, поддержать те муниципалитеты, которые выглядят заинтересованно и хотят делать что-то системно на этом пути. Это не только моральное поощрение, но и небольшие денежные премии. Но здесь не из федеральной субсидии, а привлекаем деньги от партнеров-предпринимателей. И надеемся что в этом году, мы уже ведем переговоры, будут такие средства, которые мы потом направляем в муниципалитеты на оснащение конкретных учреждений. Т.е. заключаем соглашение, в какой центр конкретно мы направляем деньги, чтобы потом увидеть конкретный конечный результат, конкретные действия для семьи и детей.
Про общероссийский номер говорили уже. Конечно в территориях много и своих номеров, не исключает одно другого. Конечно хотелось бы, что бы сегодня со сцены прозвучало больше взаимопроникновения службы и информированность. Вы, заключая соглашение с территориями... Почему соглашение? Потому что мы оплачиваем трафик. Трафик, где-то около, миллиона ежемесячно на оплату звонков. Это и мобильные звонки, и со стационарного телефона, взрослых и детей. Заключаем с территориями соглашение, во-первых, там просим или предполагаем, что данный телефон будет доступен и для детей, проживающих в интернатных учреждениях, закрытых учреждениях, т.е. чтобы дети в интернатных учреждениях имели какой-то выход во внешнюю среду. В рамках этого же соглашения обучение специалистов. В том году мы обучали непосредственно работающего оператора, в этом году супервизоров. Заключили соглашение с обучающими центрами в федеральных округах и приглашаем на эти курсы соответствующих заинтересованных лиц. И считаем, что этот телефон должен стать непременным источником информации для комиссии по делам несовершеннолетних. Не имена, фамилии, пароли, явки, а темы, а чем конкретный месяц или квартал озабочены родители и дети. Это та площадка, которая опять же позволяет развернуть межведомственный диалог, и обязательно, чтобы каждое ведомство, службы и некоммерческие организации видели свое участие. Не “одни делают, другие критикуют”, это не перспективное дело. А вместе, совместные ресурсы и деловое обсуждение, и мы считаем, что такие работы в рамках этих соглашений вокруг федерального номера позволят подкрепить службу психологического консультирования семей.
Отрадно, что в этом году и на президентских комиссиях по национальным проектам внимание уделялось, и специально подчеркивалась важность психологической помощи населению, и детям в частности. И конечно, нам надо ловить эту волну, приоритет и вкладываться. Ведь приоритеты знаете, как мода, меняются. И надо не упускать момент, когда возникает наилучшее благоприятствование, взять от этой ситуации максимум и обеспечить перспективу дальнейшего развития. Не считать, что это будет теперь всегда, нет, это будет год, два, дальше другой приоритет выстроится. Поэтому мне кажется, что тему этого консультирования анонимного телефонного надо нам дружно поддержать. Но обязательно в контексте более широкой работы, с тем чтобы выстраивалась эта цепочка взаимодействия, и чтобы мы смогли сказать: «Да мы делаем это, но нашей информацией пользуется тот-то, тот-то. Мы инициативно что-то посылаем, у нас что-то запрашивают, чтобы это все как-то использовалось». И тогда понятно, зачем финансы выделяются.
Завершая лекцию, хочу сказать, что действительно решение любой ложной социальной задачи зависит от того, насколько четко и правильно мы ее формулируем. Как мы ее ставим, и, соответственно, что предлагаем для решения, и как обеспечиваем дружно эту работу. Потому что без этого вряд ли можно рассчитывать на то, что будем услышаны обществом и поддержаны политическими фигурами и финансовыми органами.
Вопрос: «У вас собственная программа есть «Клуб социальной журналистики». В 2012 году и в последующем, какие планы?»
Ответ: «Вопрос, который мы сами еще реализуем, программа «Клуб социальной журналистики». Имея ввиду, объединить региональных журналистов, пишущих на социальные темы, на более глубокое понимание задач. Отношение к диалогу, участие в федеральных мероприятиях, регулярный обмен информацией. Антонина Петровна спросила, каковы наши перспективы? В Якутии попытались сделать такой клуб. Я думаю, мы должны продолжать работу. Не учить журналистов, учат пускай в другом месте. А мы должны объяснить себя понятней. Дать им в руки яркие примеры, которые можно самим пощупать и дать обществу. Не общие рассуждения, а конкретный случай, а под этот случай какие задачи мы ставим и делаем. Мы организовывали и выездные пресс-туры, на которые приглашали журналистов из федеральных СМИ, предлагали выехать в территорию, организовывали программу посещения наиболее ярких учреждений затем, чтобы показать, что в жизни происходит. Потому что Москва такой конгломерат, где такие службы менее видны, там позже, чем в других территориях и возмущаться стали. Много всяких институтов, резервных центров и т.д. а здесь важно показать, что делается по месту жительства и что значит эта непонятная фраза «профилактика семейного неблагополучия». И давайте вместе, если есть заинтересованные, уже предметно разговаривать и показывать и своим журналистам и федеральным, о чем мы речь ведем и что это за службы, в которые люди приходят и как они узнают, что таковые имеются, и какую конкретно поддержку и помощь могут получить. В общем, чаще всего, впечатляются они. Потому что, кажется, что это все какие-то общие слова, пока не пощупают термины эти «социально-реабилитационный центр» - что такое. А когда посмотрят, становится уже понятнее, о чем речь. И что это за специалисты такие».
Вопрос: «Мы из республики Хакасия. Мы давно сотрудничаем с вами, с 2009 года. Республика тоже побеждает в грантах, в конкурсах, в программах. В первую очередь для детей-инвалидов у нас хорошие программы были, и сейчас тоже сотрудничаем с вами. И создали тоже фонд поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Вопрос такой: недостаточно хорошей социальной рекламы на российском телевидении. О семейных устоях, в том числе, неблагополучие в семьях, именно хорошей рекламы. Как это можно решить на российском уровне?»
Ответ: «Как решить вопрос “социальная реклама на федеральных каналах”? Мы как-то пытаемся работать в этом направлении. По телефону доверия заказывали ролики, неплохие получились. Один ролик был на международном конкурсе признания. Был прокатываем на каналах, но это крайне дорогое удовольствие. Поэтому количество показов незначительное, и погоду не делает. Да, запоминающиеся, но … эти ролики размещены на нашем сайте. Если есть возможность размещать в ваших, может быть, кабельных сетях, районных. Или же есть возможность на вашем телевидении показывать, милости просим. Это бесплатно. Если необходимы какие-то подтверждения, что мы вам права даем, это все быстро делается, уже отработано. Попытаемся продолжить эту работу и в этом году, но тема, конечно, непростая».
Вопрос: «Вы можете выйти на регионы и сказать, мы даем вам право проката?»
Ответ: «У нас на сайте размещено в «галерее», можно спокойно брать. Мы же с вами понимаем, что сфера эта коммерческая, специфическая. Не только мы не можем достучаться, кто-то более могущественный тоже совладать не может. Это реальность.»
Вопрос: «Вы действительно очень верно сказали, что на федеральном уровне любят экономить на социальной политике. Действительно, на местном уровне тоже. Мы создали комплексную муниципальную программу «Мирнинский район, доброжелательный к детям», и нам было очень сложно уговорить всех глав девяти поселений, чтобы они поддержали не только морально, но и финансово. Мы этого добились, два года уже мы работаем. Нашу смету, нашу программу смотрят, дорабатывают наши же дети, старшеклассники, которые работают в детском парламенте. У нас уже есть результаты. Я была поражена, что в нашем алмазном крае, в поселениях, в больницах не было даже весов. За два года мы приобрели очень хорошее медицинское оборудование. Мы проводим конкурс социальных проектов «Дети - детям», в этом году победителями гранта нашего стали ребята, которые в поселке Светлый создали группу, которая еженедельно работает в Доме ребенка. Они сами работают каждую неделю, помогают работникам дома. Мы возобновили практику закрепления трудных подростков за уважаемыми людьми. Ведут этих детей уже второй, третий год. Хотела у вас поинтересоваться, как вы поддерживаете такие муниципальные программы?»
Ответ: «Исключительно на конкурсной основе, в рамках проектов. В которые могут входить муниципальные образования, это для гос. учреждений, некоммерческих организаций и муниципалитетов. Пожалуйста, следите за объявлением конкурсов и можно выходить. Знаете, приветствую вашу работу и еще раз хочу нас всех призвать быть более агрессивными, в хорошем понимании, в доведении до разных слоев, что мы делаем и чем полезны. Потому что наполовину то, что не поддерживается, оно связано с тем, что не больно вразумительно отстаивается и показывается.
Один конкурс региональных программ, когда заявителями выступает администрация. А второй конкурс лучших практик, назовем это так, это конкурс проектов. В который приглашаются учреждения и муниципальные образования. Это для учреждений разного профиля, разного ведомственного направления, разной формы собственности, кроме коммерческих.
Сквозные идеи или же приоритеты, которые ставятся в нашей работе – это, во-первых, проблемы детей должны решаться, исключительно, в семейном окружении, т.е. семейно-центрированный подход к строению работы. Ребенок - не самоцель, ребенок и семья - единое целое. И поэтому, решая проблемы детей, целиком и полностью учитывайте интересы семей, в которых проживают дети.
Второй принцип важный – это профилактическая направленность деятельности, предупреждение неблагополучия, создание дружественной, дружелюбной среды, о чем мы сегодня говорим, с тем, чтобы минимизировать количество детского неблагополучия.
Третий подход, значимый для нас, это деятельность, которая бы основной акцент организации работы ставила на консолидацию усилий разных участников, межведомственность и межсекторальность. Хочу утверждать, что в обществе, в принципе, достаточно ресурсов и финансовых, и организационных, другое дело, как мы их организуем и на что направляем. Как мы доказываем или показываем свою необходимость и полезность обществу. А показывать надо, безусловно, не количество произведенных работ, конференций, открытых центров, а собственно то, что получила непосредственно семья и дети.
Вы знаете, мне кажется, что мы с вами, ну не умеем продавать себя. Нам же, понимаете, губернатор в зале, у него проблем масса и все они требуют ресурсов, ну давайте ему поможем. Покажем четко и понятно, зачем мы работаем. Что, собственно, наша работа приносит для интересов территории? Причем, в количественном эквиваленте. Сколько мы экономим денег, сколько мы снимаем случаев неблагополучия, сколько конкретно семей и детей вытягиваем, и как это делаем, из сложных ситуаций? Потому что социальная работа, конечно же, некоторым представляется как огромная черная дыра, куда сколько не вкачивай средств, их все недостаточно. А еще важная вещь - когда разворачиваешь социальную работу, выявляемость увеличивается. Соответственно, неблагополучие, как бы, возрастает. Так надо же это грамотно показывать, не прямым текстом: «мы начали работать, у нас график пополз вниз..», надо же эти вещи отслеживать и демонстрировать, что пока так, но потом мы планируем снижение, перенаправление средств. Да, мы отвлечем сюда больше, но тогда у тебя потребуется меньше ресурсов на содержание других государственных учреждений и услуг. Тогда руководителям понятно, что они делают и во что вкладывают.
И, заявляя принцип межведомственности и межсекторальности, мы говорим о том, что учитывать ресурсы надо и человеческие, и профессиональные, и финансовые разных участников. В принципе, если брать общий бюджет, мешок-то один, денег-то. Для губернатора все равно, послал ли он на образование, на здравоохранение или на соцзащиту. У него есть социальная проблема, он ее хочет решить. Так надо показать, как мы организуем эту совместную работу и тогда можно рассчитывать на дополнительное финансирование, или же открытие нового проекта, или же нового направления деятельности.
Последний, четвертый принцип, о котором я хочу сказать, конечно, ориентировать результат исключительно на целевую группу. То есть, считать в детях и семьях, а не в количестве служб и работающих и т.д. Это инструменты, это необходимая составляющая, но это же не самоцель.
Последнее время я часто вспоминаю такую притчу, не мы ее придумали, а наши коллеги из Вологодской области. «Дорога к дому» есть такая программа. И они, объясняя свою работу с сиротством, говорят «идут два англичанина вдоль реки и видят, ребенок тонет. Один прыгает в воду, вытаскивает ребенка, второй делает искусственное дыхание. Пока возились с первым, видят, второй на подходе, вытащили и второго, там и третий. И один другому говорит: «Слушай, ты делай искусственное дыхание, а я пойду, разберусь с этим мостом, с которого дети падают, что там происходит». Собственно говоря, и наш фонд, мы все с вами должны и искусственное дыхание делать, и разбираться, что там происходит, выяснять первопричину этих неблагополучий. И полагаю, что, на данном этапе, программа «Целевая деятельность» является таким современным механизмом объединения ресурсов и организационных и финансовых для решения конкретных задач.
Причем, смотрите, по взаимодействию с фондом, эта областная программа «Областной бюджет». В областной бюджет мы приглашаем, и просим показать и привлеченные средства здесь, и плюс деньги федеральные через наш фонд , вот тебе и возможность аккумулирования ресурсов. И более того, хочу сказать, что это правильно, этот метод широко стал развиваться. Фондов и грантодающих организаций стало, в общем,прирастать. Поэтому умение видеть их, знать, как включиться в эту программную работу, как себя заявить и войти в очередной проект, стало очень современно. А более того, и в территориях формирование бюджета в это время в массе своей происходит тоже по программному методу. Минфин России даже поговаривает и весь федеральный бюджет по программам строить, независимо, дело дойдет не дойдет, но речи-то ведутся. Поэтому речь идет о том, что нужно видеть задачу, ее конкретизировать, актуализировать, надо выстроить систему и меру участников, и конкретный результат. И главное, что программа ограничена во времени. Надо показывать что конкретно, в конкретный период времени, с каким количеством людей, что произойдет, и какой результат ты ожидаешь получить. Его везде демонстрировать и показывать, и высказывать свою удовлетворенность работой, этими цифрами готовыми на руках, сколько людей, сколько семей стали более благополучными.
В настоящее время фонд сформировал двенадцать программ . Три целевые группы у нас. Это сироты и профилактика сиротства, вторая тема – это дети-инвалиды и семьи с детьми-инвалидами, и третья – это дети в конфликте с законом, дети, состоящие на учете в органах внутренних дел, получившие условные наказания, отбывающие наказания в местах лишения свободы, выходящие на волю дети. Почему, собственно, эти темы были выбраны, причем эти темы актуальны и в искусственных позициях, нам предписали этим заниматься, по сути.
С сиротством понятно, система работы есть, но она мало кого устраивала в старом виде, акцент стали делать на семью, на семейные формы устройства, на профилактику лишения родительских прав, на своевременную поддержку и т.д. и т.д. То есть, здесь вопрос идет о переналаживании деятельности с прежней: лишение, детский дом, сопровождение сироты, на новую модель работы. Здесь, как выясняется, и вы не хуже меня знаете, масса нюансов. А в профессиональном деле именно нюансы определяют результат, не общая фабула. Мы все говорим «хотим счастья», а как? «Не хотим, чтоб были сироты», а как это сделать? Вот эти современные подходы, которые продемонстрировали и у нас, зарубежные опыты, какие-то общие декларации… Ведь смотрите, семейно-центрированность, приоритет семьи. Всегда ли в конкретной деятельности службы они реализуются и соблюдаются? Ведь массовое недовольство идет деятельностью органов опеки, что идет изъятие детей из семей правомерное, неправомерное, но в обществе-то уже создался образ службы негативный. С этим же тоже надо что-то делать. Извините, считать, что он теперь отпадет сам по себе, не получается. Здесь надо проводить активно акции и заявлять о себе в новом качестве. Заявлять как служба, дружественная семье, сопровождать это акциями поддержки, пиар-поддержки. Но, естественно разумно, это не голое раздувание этой темы, а подкрепленная твоими приоритетами. Здесь мы с чем сталкиваемся? С менталитетом не только общества, но и профессионалов, которые отработали не один десяток лет по этому направлению, и всем, как бы, нравилось, а тут вдруг, раз и перестало нравиться. Что происходит? С одной стороны, общество кричит, где вы были, ребенок погиб, почему семью не видели? С другой стороны, что пришли, семья самоценна, не трогайте детей, ах, из-за того, что в холодильнике нет апельсинов, вы у нас отбираете детей. Вот что сейчас происходит. И я просто призываю вас, и в своих программах мы поддерживаем тех, кто хочет заявить новую модель своей работы. Показать, что он не на словах, а на деле является поборником защиты семьи и детей в семье.
Но и мало того, даже наши с вами новые усилия породили сопротивление ряда общественных объединений, особенно около религиозных. Вы это знаете, да? Когда идет подмена понятий и всех нас обвиняют в том, что мы хотим семью изничтожить, и это наша главная цель в жизни. Можно отрицать это, но делать вид, что этого нет нельзя. Мы должны понимать, чем подпитываются такие настроения. Почему многодетные ассоциации, прежде всего, выступают в таких позициях? Потому что они на этой грани, черте, они уязвимы. Здесь надо понять и трезво оценить ситуацию, с уважением отнестись к их опасениям. С другой стороны, не плодить иждивенчество. Это тоже другая крайность, куда не надо падать. Поэтому сейчас такое время, когда нужно осознать что мы делали раньше, не отрицать результатов, но развивать в новой парадигме, с новой фишкой, целью основной. На самом деле, лишение родительских прав - это, прежде всего, наказание ребенка, а не родителей. А нюансов этих жизненных ситуаций бесконечное множество, и, конечно, всегда надо помнить, ради чего и кому ты делаешь лучше. Для наказания ли или для помощи конкретным людям и семьям.
По теме сиротства у нас сейчас действует пять программ. Если обо всех программах, я сказала, у нас 12 в настоящее время, в 54 субъектах реализуются они, и всего этих программ 124, региональных мы софинансируем. Программы эти рассчитаны на 3-4 года. Стартовали мы в 2009 году, некоторые программы завершились, короче цикл был в территориях, некоторые закрывают программы и открывают новые. Но это жизнь, и мы с этим стараемся как-то справляться. По части сиротства пять программ. Назвали мы их «Право ребенка на семью» - это комплексная программа. Просим территории обращать внимание на нее, присоединяться. Это та программа, которая бы видела все компоненты этого сиротства. Начиная от угрозы отказа в родильном доме, одновременно профилактика семейного неблагополучия, сокращение лишения родительских прав, помощь детям-сиротам в социализации, сопровождение пост-интернатное, т.е. во всем объеме.
Дальше идут программы по компонентам. Это программа «Новая семья», т.е. это подготовка замещающей семьи. «Никому не отдам» - это профилактика отказа в родильных домах. В скобках замечу, к великому сожалению, а может быть и к удивлению, в территориях на нее мало обращают внимание. По части результативности, можно сказать результат за год, за два. Потому что работа с конкретной женщиной в родильном доме с ее трудной ситуации в разы уменьшает количество отказов. Потому что это зачастую женщины, не понимающие где жить, на что жить, куда идти, где работать. Когда вступает эта разноведомственная команда, помогающая найти кров над головой на время, перспективу рабочего места, помощь в налаживании контактов с кровной семьей, родственников вернуть к этой, как правило, девочке еще малолетней. И помощь, на первых порах, в ухаживании за ребенком, работает и очень неплохо. Служба в родильном доме, один-два человека социальных работников, которые имеют возможности и полномочия связываться со службой занятости, соцзащитой, образованием, имеют поддержку юридическую. Вот уже в этот короткий период времени, пока женщина в родильном доме, есть возможность помочь в судьбе и женщины, и ребенка.
Есть программа «Лига помощи» - профилактика семейного неблагополучия и уменьшения случаев лишения родительских прав. Причем в этих темах нет вообще лишения, надо разобраться, что происходит, где происходит, на каком этапе происходит, использовался ли механизм ограничения в правах, ведь есть у нас такая возможность. Но ограничение - это, соответственно, и сопровождение в этот период семьи и на договорных началах: «Тебе предоставляются такие-то возможности, а ты что сделаешь в этот период?»
Еще одну программу мы запустили по поручению Совета безопасности два года назад, это «Защитим детей от насилия». В теме форума можно тоже подключаться к этой программе. На что направлены программы, я уже попыталась сказать.
Значит, на что обращу внимание, еще в проблеме сиротства. Все-таки, ключевыми моментами является лишение родительских прав, это кузница сирот. Это государство создает сирот для себя же, чтобы потом осуществлять подвиги по сопровождению и обеспечению сиротства. Нужно понять, где это, что это, почему происходит, как взаимодействуют службы. Это не значит просто отказаться от лишений родительских прав, вряд ли такая задача ставится. Замечу, почему к нам едут международные усыновители? В большинстве стран Европы и Америки нет такого института - лишения родительских прав, там ограничивают в правах на воспитание ребенка вплоть до совершеннолетия ребенка. И нет статусного сироты . Можно усыновить, мне могут дать приемную семью, в их случае называется фостерная семья. И естественно граждане, кто хочет взять ребенка, едут в те страны, где это моховик производства сирот отлажен как у нас. Кроме всего прочего, государство еще делает определенные преференции усыновителям, поощряя их к усыновлению. Кстати сказать, это тоже своего рода, в этой профессиональной среде, не будет грубо звучать, и демографический механизм. Если принимаются меры стимулирования рождаемости, на них с большей охотой откликаются группы низшие в статусе. Собственно, эти угрозы неблагополучия и лишения возрастают. На это тоже надо трезво смотреть и грамотно реагировать.
И вторая тема, крайне актуальная, это «Сопровождение выпускников детских домов». Темой этой начали заниматься. Слава Богу, Министерство образования это как задачу поставило своим службам. Президент поручал территориям программы разработать. И это правильно, потому что вкладываемся в учреждения, а потом просто выплескиваются на волю выпускники. Собственных детей ведь мы тоже не бросаем с 16ти лет. Ведь они в 15 лет выходят из детского дома, а иногда и в 14. Поэтому создание служб кураторов, опекунов в каких-то формах, людей которые сопровождают сироту, включение в программу «Позитивное взаимодействие» - тема на ближайшее время приоритетна и, безусловно, будет поддерживаться с разных сторон.
Что касается детей-инвалидов. Я сказала, что сиротство, тут вопрос в переналадке системы, а в инвалидной теме системы нет. Практики есть, а системы нет. Службы есть, но разве скажешь, что каждый, кто попадает в ситуацию, априори знает свой маршрут. Мы с вами рожаем детей в родильном доме и наслышаны, что, наверное, на третий день придет патронатная сестра. А что происходит, если у меня ребенок инвалид? Придет патронатная сестра. Она меня научит кормить ребенка с волчьей пастью, как вести себя с ребенком с другими генетическими нарушениями, синдромом Дауна и т.д.? Где мне узнать, какие сообщества есть, которые могут мне быть полезными в этом деле. Поэтому здесь важно развивать приоритетные направления и ставить задачу создания системы. Только тогда человек сможет ощутить реальную поддержку и результат нашей работы. Т.е. мыслить стратегически, действовать тактически. Ставить конкретные задачи на конкретный период времени. Здесь мы как раз предлагаем программы «Раннее вмешательство», как отдельная программа, «В кругу друзей» - это социализация детей инвалидов, «Право быть равным» - это общая комплексная программа сопровождения помощи семьям с детьми инвалидами. И еще специальная программа «Смогу жить самостоятельно». Она создана специально для детей инвалидов из интернатных учреждений. Как, собственно говоря, выстраивается судьба тех детей, которые в детских инвалидных учреждениях, зачастую сиротских, и как они самостоятельно смогут обустроить свою жизнь? Ведь до последнего времени все еще перспектива у них одна - психоневрологический интернат для пожилых. Т.е. из детского дома сразу в этот интернат. Зачем мы будем вкладываться в детский дом интернат с нарушениями, пытаться их развивать, а потом перешли в интернат, который априори помогает людям дожить остаток жизни, тем более без перспективы коррекции состояния здоровья в связи с возрастом и характером заболеваний. Поэтому это тоже вопрос разумности и целесообразности вложения средств как государственных, так и негосударственных управлений.
Тем более, сейчас в России начинает действовать программа «Доступная среда», и я очень надеюсь, что все- таки профессиональное сообщество воспримет эту программу не как пандусы, съезды и подъемники, а доступная среда – это среда, которая не сопротивляется инвалиду. Это и значит переход от медицинской модели к социальной модели инвалидности. А чтобы это еще случилось, надо чтобы и общество приняло эту ситуацию, поняло ее. А я все время говорю, что эта доступная среда - это не только для инвалидов. Все мы имели младенцев с колясками и все знаем, как среда сопротивляется коляскам, в магазине ли, в учреждении каком-то, в транспорте, в метро. Ведь эти молодые женщины тоже прикованы к дому и детской площадке, как и инвалид. А пожилые люди? Та же история. Т.е. «Доступная среда» - это для всех программа, для себя любимого, для своих родственников, и на всякий случай. Ведь мало ли что может в жизни произойти. Поэтому нужно разумно обустроить жизнь.
И третье направление – это, что касается детей в конфликте с законом. Здесь, конечно, обращаю внимание на программу «Не оступись». Это все можно прочесть на нашем сайте, я просто комментирую. Это сопровождение детей, которые уже попали в поле зрения правоохранительной системы. Ведь наше правосудие гуманно к детям. Первое наказание, как правило, условное идет. Но до последнего времени, в этом периоде, ребенок уходил из зала, и ничего не происходило, и для него это не наказание, а так. Соответственно, быстро идет повторное нарушение и полный срок. Так вот в этот период, давая условное наказание, надо предлагать программы позитивных действий как для ребенка, так и для семьи. Во многих территориях этому стали уделять внимание и в Красноярске особенно, и в Красноярском крае, и в Якутии, в Перми целенаправленные программы идут, и в других территориях, всех не назову сейчас. Обществу нужно разумно вложиться в эту программу. Потому что неблагополучие воспроизводит неблагополучие. И условно здоровому обществу это тоже угроза. Поэтому предложить оступившемуся подростку профессиональное сопровождение и разумную помощь - крайне актуально. Дальше “Дружественное детям правосудие”, вопрос организации сопровождения ребенка в суде, участие социальных работников в судебном рассмотрении, работа с семьей на этом же этапе. И соответственно программы, которые предлагают позитивное участие или поддержку и сопровождение детям, выходящим из мест лишения свободы. В местах заключения, ГУИН сильно реформировался, в общем-то, к освобождению готовят, но отсутствие четкого адресата, кто подхватит на воле, приводит к тому, что подхватывают другие, более заинтересованные. И уж они, будьте уверены, души ловят.
Я хочу сказать, что наша деятельность в течение трех лет и совместные работы показывают, что произошло позитивное изменение в осмыслении выстраивания работ. За стол разработчиков программ садятся специалисты разной ведомственной принадлежности. Наши программы адресованы только межведомственности. Мы не поддерживаем отдельно программу здравоохранения, соцзащиты, образования, только комплексную программу для целевой группы , которую я называла, и с теми приоритетами, о которых мы сейчас говорим.
За это время создано уже более тысячи новых служб разных направленностей, раннего вмешательства, скорой социальной службы, службы экстренного реагирования, участковые социальные работы, выездные бригады в село как отдельные направления работы с разными категориями семей. Здесь, безусловно, нам кажется, что вполне актуально продолжать деятельность, ее закреплять. И сделать этот процесс все-таки необратимым. Кризисы экономические никто не отменял, они что-то учащаются, и сразу встает вопрос оптимизации бюджетов. И оптимизируют, мы знаем, за счет чего, прежде всего. И я хочу прежде всего позитивно думать. И именно потому, что там мы себя показываем, позволяем это делать. Не говорим о том, что убери это, ты завтра получишь вот это. Но на цифрах, на фактах и в суммах денег.
Была одна программа взаимодействия американцев и наших на Урале, в одном из городов. И там два техникума было экскаваторщиков, уральских и американских. Американцы приехали к нам, посмотрели, и там тоже связано еще и с наркотиками, а потом наши поехали туда. И первые встречи, и директор сообщает сразу «Уважаемые гости, наше учреждение экономит для штата столько-то тысяч долларов. Вот эта категория, мы их обучаем, они потом идут на работу, зарплата известна, становятся налогоплательщиками, понятно, что в казну дают. А если мы их не обучим, они станут сидельцами, соответственно затраты такие-то». И все это посчитали, и каждый раз с этого и начинается. У шведов есть программа специальная для беременных алкоголичек. Берут на полный пансион в больницу, прочищают. Для чего? Наша задача не родить инвалида. Уложимся в девять месяцев, вычистим организм, накормим, напоим, родим ребенка, дальше ты взрослый человек, иди, гуляй. Для широкой общественности, так наверно слишком грубовато будет, но в принципе, ведь это нормальный подход. Или же ты по жизни потом будешь сопровождать инвалида. Надо считать и в деньгах показывать. И тогда ни у кого не возникнет сомнения, зачем это делается и почему это делается.
Надо заметить, что с конца прошлого года, да и в этом году сейчас уже, есть еще один источник софинансирования общественных инициатив - Министерство экономики проводит конкурс на поддержку некоммерческих организаций. Надо заметить, что разница в том, что наша задача не поддерживать некоммерческие организации, но поддерживать проекты. Конкурс проектов по тем же приоритетам, и там уже выходят заявителями конкретные учреждения любой формы ведомственной, не ведомственной и разной собственности, и некоммерческие, и государственные учреждения. У нас цель - поддерживать практики, конкретные нацеленные на решение этих задач. Мин.экономики поставил задачу «Поддержка некоммерческого сектора», там нет такого целеполагания на ту или иную целевую группу или вид организации. Во-первых, выделяются средства на конкурсной основе территориям на софинансирование некоммерческих организаций. Красноярский край в первый конкурс подавал заявку, выиграл, получил дополнительный ресурс, в рамках своего конкурса распределяет и эти деньги. Второе направление конкурсной работы Мин.экономики - это поддержка некоммерческих непосредственно организаций. Правда, на данном этапе они ставят задачу поддерживать сильных, которые могут поддержать другие организации ресурсно ли, интеллектуально ли и т.д. Но я думаю, что вполне достаточно в территориях таких организаций, которые более активно включились в этот конкурс. Я вхожу в конкурсную комиссию и поэтому изнутри вижу, и, конечно, меня несколько не устроило, что в первый конкурсе все программы и организации были московские. Я полагаю, что как федеральный проект, и как цель поддержки на такой огромной территории, то, что сейчас конкурс, до 15 марта подача заявок, обратите внимание, кто заинтересован. И те, кто получил грант первый, они не участвуют, только новые участники. Можно включиться и в эту работу.
Еще раз повторяю, здесь мы не противоречим друг другу, взаимно дополняем и наша целевая группа все-таки узкая - семьи с детьми в трудной жизненной ситуации, и работа, именно профессиональная поддержка и создание новых служб, новых форм услуг для семей. В этом видим свою перспективу.
Полагаю, и я об этом уже говорила в первой части, конечно, тему жестокого обращения надо продолжать. Кампания не закрылась, может быть федерально так сильно не подпитывается, но пока задача не решена, не нужно говорить о том, что тема закрыта, и кампания уже сыграла свою роль. Во многих территориях продолжают те формы общественных действий, которые возникли в ходе кампании в 2010 году. Тот конкурс городов, который я упоминала, «Без жестокости к детям» в некоторых территориях сохранили для себя, и поддерживают такую работу сегодня. В этом году мы объявили конкурс вместе с ассоциацией средних и малых городов России - конкурс «Город без сирот». Хотим поднять или поддержать общественное звучание темы несиротства в разных формах, поддержать те муниципалитеты, которые выглядят заинтересованно и хотят делать что-то системно на этом пути. Это не только моральное поощрение, но и небольшие денежные премии. Но здесь не из федеральной субсидии, а привлекаем деньги от партнеров-предпринимателей. И надеемся что в этом году, мы уже ведем переговоры, будут такие средства, которые мы потом направляем в муниципалитеты на оснащение конкретных учреждений. Т.е. заключаем соглашение, в какой центр конкретно мы направляем деньги, чтобы потом увидеть конкретный конечный результат, конкретные действия для семьи и детей.
Про общероссийский номер говорили уже. Конечно в территориях много и своих номеров, не исключает одно другого. Конечно хотелось бы, что бы сегодня со сцены прозвучало больше взаимопроникновения службы и информированность. Вы, заключая соглашение с территориями... Почему соглашение? Потому что мы оплачиваем трафик. Трафик, где-то около, миллиона ежемесячно на оплату звонков. Это и мобильные звонки, и со стационарного телефона, взрослых и детей. Заключаем с территориями соглашение, во-первых, там просим или предполагаем, что данный телефон будет доступен и для детей, проживающих в интернатных учреждениях, закрытых учреждениях, т.е. чтобы дети в интернатных учреждениях имели какой-то выход во внешнюю среду. В рамках этого же соглашения обучение специалистов. В том году мы обучали непосредственно работающего оператора, в этом году супервизоров. Заключили соглашение с обучающими центрами в федеральных округах и приглашаем на эти курсы соответствующих заинтересованных лиц. И считаем, что этот телефон должен стать непременным источником информации для комиссии по делам несовершеннолетних. Не имена, фамилии, пароли, явки, а темы, а чем конкретный месяц или квартал озабочены родители и дети. Это та площадка, которая опять же позволяет развернуть межведомственный диалог, и обязательно, чтобы каждое ведомство, службы и некоммерческие организации видели свое участие. Не “одни делают, другие критикуют”, это не перспективное дело. А вместе, совместные ресурсы и деловое обсуждение, и мы считаем, что такие работы в рамках этих соглашений вокруг федерального номера позволят подкрепить службу психологического консультирования семей.
Отрадно, что в этом году и на президентских комиссиях по национальным проектам внимание уделялось, и специально подчеркивалась важность психологической помощи населению, и детям в частности. И конечно, нам надо ловить эту волну, приоритет и вкладываться. Ведь приоритеты знаете, как мода, меняются. И надо не упускать момент, когда возникает наилучшее благоприятствование, взять от этой ситуации максимум и обеспечить перспективу дальнейшего развития. Не считать, что это будет теперь всегда, нет, это будет год, два, дальше другой приоритет выстроится. Поэтому мне кажется, что тему этого консультирования анонимного телефонного надо нам дружно поддержать. Но обязательно в контексте более широкой работы, с тем чтобы выстраивалась эта цепочка взаимодействия, и чтобы мы смогли сказать: «Да мы делаем это, но нашей информацией пользуется тот-то, тот-то. Мы инициативно что-то посылаем, у нас что-то запрашивают, чтобы это все как-то использовалось». И тогда понятно, зачем финансы выделяются.
Завершая лекцию, хочу сказать, что действительно решение любой ложной социальной задачи зависит от того, насколько четко и правильно мы ее формулируем. Как мы ее ставим, и, соответственно, что предлагаем для решения, и как обеспечиваем дружно эту работу. Потому что без этого вряд ли можно рассчитывать на то, что будем услышаны обществом и поддержаны политическими фигурами и финансовыми органами.
Вопрос: «У вас собственная программа есть «Клуб социальной журналистики». В 2012 году и в последующем, какие планы?»
Ответ: «Вопрос, который мы сами еще реализуем, программа «Клуб социальной журналистики». Имея ввиду, объединить региональных журналистов, пишущих на социальные темы, на более глубокое понимание задач. Отношение к диалогу, участие в федеральных мероприятиях, регулярный обмен информацией. Антонина Петровна спросила, каковы наши перспективы? В Якутии попытались сделать такой клуб. Я думаю, мы должны продолжать работу. Не учить журналистов, учат пускай в другом месте. А мы должны объяснить себя понятней. Дать им в руки яркие примеры, которые можно самим пощупать и дать обществу. Не общие рассуждения, а конкретный случай, а под этот случай какие задачи мы ставим и делаем. Мы организовывали и выездные пресс-туры, на которые приглашали журналистов из федеральных СМИ, предлагали выехать в территорию, организовывали программу посещения наиболее ярких учреждений затем, чтобы показать, что в жизни происходит. Потому что Москва такой конгломерат, где такие службы менее видны, там позже, чем в других территориях и возмущаться стали. Много всяких институтов, резервных центров и т.д. а здесь важно показать, что делается по месту жительства и что значит эта непонятная фраза «профилактика семейного неблагополучия». И давайте вместе, если есть заинтересованные, уже предметно разговаривать и показывать и своим журналистам и федеральным, о чем мы речь ведем и что это за службы, в которые люди приходят и как они узнают, что таковые имеются, и какую конкретно поддержку и помощь могут получить. В общем, чаще всего, впечатляются они. Потому что, кажется, что это все какие-то общие слова, пока не пощупают термины эти «социально-реабилитационный центр» - что такое. А когда посмотрят, становится уже понятнее, о чем речь. И что это за специалисты такие».
Вопрос: «Мы из республики Хакасия. Мы давно сотрудничаем с вами, с 2009 года. Республика тоже побеждает в грантах, в конкурсах, в программах. В первую очередь для детей-инвалидов у нас хорошие программы были, и сейчас тоже сотрудничаем с вами. И создали тоже фонд поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Вопрос такой: недостаточно хорошей социальной рекламы на российском телевидении. О семейных устоях, в том числе, неблагополучие в семьях, именно хорошей рекламы. Как это можно решить на российском уровне?»
Ответ: «Как решить вопрос “социальная реклама на федеральных каналах”? Мы как-то пытаемся работать в этом направлении. По телефону доверия заказывали ролики, неплохие получились. Один ролик был на международном конкурсе признания. Был прокатываем на каналах, но это крайне дорогое удовольствие. Поэтому количество показов незначительное, и погоду не делает. Да, запоминающиеся, но … эти ролики размещены на нашем сайте. Если есть возможность размещать в ваших, может быть, кабельных сетях, районных. Или же есть возможность на вашем телевидении показывать, милости просим. Это бесплатно. Если необходимы какие-то подтверждения, что мы вам права даем, это все быстро делается, уже отработано. Попытаемся продолжить эту работу и в этом году, но тема, конечно, непростая».
Вопрос: «Вы можете выйти на регионы и сказать, мы даем вам право проката?»
Ответ: «У нас на сайте размещено в «галерее», можно спокойно брать. Мы же с вами понимаем, что сфера эта коммерческая, специфическая. Не только мы не можем достучаться, кто-то более могущественный тоже совладать не может. Это реальность.»
Вопрос: «Вы действительно очень верно сказали, что на федеральном уровне любят экономить на социальной политике. Действительно, на местном уровне тоже. Мы создали комплексную муниципальную программу «Мирнинский район, доброжелательный к детям», и нам было очень сложно уговорить всех глав девяти поселений, чтобы они поддержали не только морально, но и финансово. Мы этого добились, два года уже мы работаем. Нашу смету, нашу программу смотрят, дорабатывают наши же дети, старшеклассники, которые работают в детском парламенте. У нас уже есть результаты. Я была поражена, что в нашем алмазном крае, в поселениях, в больницах не было даже весов. За два года мы приобрели очень хорошее медицинское оборудование. Мы проводим конкурс социальных проектов «Дети - детям», в этом году победителями гранта нашего стали ребята, которые в поселке Светлый создали группу, которая еженедельно работает в Доме ребенка. Они сами работают каждую неделю, помогают работникам дома. Мы возобновили практику закрепления трудных подростков за уважаемыми людьми. Ведут этих детей уже второй, третий год. Хотела у вас поинтересоваться, как вы поддерживаете такие муниципальные программы?»
Ответ: «Исключительно на конкурсной основе, в рамках проектов. В которые могут входить муниципальные образования, это для гос. учреждений, некоммерческих организаций и муниципалитетов. Пожалуйста, следите за объявлением конкурсов и можно выходить. Знаете, приветствую вашу работу и еще раз хочу нас всех призвать быть более агрессивными, в хорошем понимании, в доведении до разных слоев, что мы делаем и чем полезны. Потому что наполовину то, что не поддерживается, оно связано с тем, что не больно вразумительно отстаивается и показывается.
Один конкурс региональных программ, когда заявителями выступает администрация. А второй конкурс лучших практик, назовем это так, это конкурс проектов. В который приглашаются учреждения и муниципальные образования. Это для учреждений разного профиля, разного ведомственного направления, разной формы собственности, кроме коммерческих.
