Гуреев Константин Юрьевич, руководитель Агентства по реализации программ общественного развития Красноярского края
Добрый день, уважаемые друзья, уважаемые коллеги. Мы продолжаем серию лекций в рамках Краевого лектория по развитию гражданской культуры в Красноярском крае. Вы знаете, что лекторий проходит в рамках реализации долгосрочной целевой программы «Содействие развитию институтов гражданского общества». Многие из вас уже были на различных встречах – вы помните, был теперь уже нынешний замминистра внутренних дел Александр Владимирович Горовой, были ряд депутатов Законодательного собрания края, в этом 2012 году мы встречались уже с директором Департамента стратегического планирования Артемом Евгеньевичем Шадриным, директором Фонда поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации Гордеевой.
И сегодня я с удовольствием представляю советника президента Российской ассоциации телевещателей Владимира Григорьевича Лившица. Тема сегодняшней лекции – развитие цифрового телевидения и развитие гражданского общества в Российской Федерации. Владимир Григорьевич, пожалуйста.
Лившиц Владимир Григорьевич, советник президента Национальной ассоциации телерадиовещателей
Спасибо. Мне бы хотелось все же предложить вам диалог. Это первое. Второе. Несколько слов о том, что такое Национальная ассоциация телерадиовещателей. Она возникла в 1995 году, и так случилось, что два десятка телерадиокомпаний – негосударственных – объединились в ассоциацию для того, чтобы противостоять государственному телевидению, для того, чтобы отстаивать и лоббировать свои интересы и т.д. Я в то время был председателем государственной телерадиокомпании и был одним единственным представителем ГТРК, который участвовал в формировании этой национальной ассоциации. Сейчас в ней около 400 телерадиокомпаний и других предприятий, имеющих отношение к отрасли – и научно-исследовательских, и образовательных, и средств массовой информации, и печатных, и аналитических, и социологических, и проектных, и агрегаторы контента. Такая ассоциация – от 1 канала и ВГТРК до Борисоглебска Воронежской области, большие и малые. Никакой гармонии нет в нашей ассоциации, потому что медиа-ландшафт российский такой, что нет гармонии между его членами.
И сразу должен сказать, что это происходит потому, что мы живем в стране, где нет доктрины развития российского телевидения, нет какого-то плана, стратегии. Что может быть в этой доктрине? Прежде всего, вот это соотношение – государственного и негосударственного. Во всем мире существует триадная система телерадиовещания. Есть сегмент государственный, есть коммерческий и есть общественное телевидение. 52 страны имеют общественное телевидение. В России его нет. Но вы знаете, что вот-вот, мы находимся при счастливо моменте рождения, я думаю, несчастливого канала. Но нет доктринальных определений этого соотношения – где баланс, чего должно быть больше. Когда-то мне довелось работать советником министра – тогда было МПТР, Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, и был такой известный Михаил Юрьевич Лесин, я был у него советником. И он – мы ее потом называли «формула Лесина» - он сказал, что государству достаточной одной телерадиокомпании, одной общероссийской газеты, одного радиоканала и одного информагентства. Всё остальное должно быть негосударственным. Но вы понимаете, что в чистом виде у нас нет ни государственных, ни коммерческих. Я бы предложил такую формулу – государственные компании коммерциализируются, а коммерческие – огосударствляются. Прежде всего это.
Потом – соотношение федеральных, общероссийских и региональных компаний. Нигде в мире нет такого количества центральных федеральных открытого доступа каналов, как в России. У нас их 20. И обычно аналитики, культурологи, социологи, анализируя состояние отечественного телевидения, все инвективы направляют на тот контент, который они производят. Что касается информационных программ, что касается других жанров и типов – все они подвергаются всесторонней критике. Но именно эти 20. Мало кому из аналитиков и социологов известно, что в стране есть около 300 тематических и неэфирных каналов – начиная от канала «Страна» и заканчивая стремительно набирающем зрительский интерес каналом «Дождь». Их никто не анализирует, потому что это не есть предмет открытого публичного анализа. А кроме этого есть свыше 1200 телеканалов и телекомпаний региональных, которые в свою очередь распределяются на региональные и муниципальные. Что они производят? Какой объем? Никто не знает.
И много других я могу приводить примеров, которые приводят к тому, что ситуацию можно назвать хаосом. Есть, как известно, управляемый хаос, а есть неуправляемый. У нас, наверное, первое, все-таки. Значит, кому-то кажется возможным такое существование. Хотя должен сказать, что один из высоких государственных чиновников, который имел, да и сейчас имеет отношение к развитию отечественного телевидения, задал такой вопрос – причем он не праздный, не в таком кругу свободной дискуссии задавал вопрос, а на высоком уровне – а зачем нам такое количество огромное региональных компаний? У нас же есть в каждом субъекте федерации по одной государственной региональной компании – филиал ВГТРК. Вот он региональный контент, вот они региональные интересы, зачем нам эти 1000 с лишним негосударственных компаний?
Все это идет от отсутствия той самой доктрины.
Национальная ассоциация телерадиовещателей и до сих пор продолжает лоббировать интересы компаний всех организационно-правовых форм, всех уровней – от федерального до муниципального, и конечно, нам очень сложно, потому что их интересы иногда не совпадают, а зачастую прямо противоположны. Но тем не менее, это единственная общественная профессиональная организация, которая – ей никто не давал это право, она заслужила право выступать от имени медиа-сообщества, экспертировать законопроекты и любые другие акты. Вспомним федеральную целевую программу – мы не только ее экспертировали, но и участвовали в ее составлении. И так далее, и так далее. В каких областях? Прежде всего, законодательная, нормативная, затем контент, технологии и т.д. Учитывая, что бурное развитие технологий сегодня подчинило самую главную содержательную часть нашей работы – производство контента и его распространение, то я выдвинул такой слоган и провокативно его задаю на каждой встрече, подобной той, что начнется завтра – «Технологии определяют стратегию развития». Правда, я так скромно ставлю знак вопроса в конце для того, чтобы поспорить. Но хочу сказать, что у нас на форуме «Енисей.рф», который начнет работу завтра, будет круглый стол под названием «Цифровое партнерство 2012», дискуссионная площадка «Есть ли будущее у телевещания? Каналы или контент», и дискуссионная площадка, которая так и называется «Технологии определяют стратегии и психологию медиа-потребления: кто против?» Будет, конечно, масса других площадок, столов круглых, лекций и т.д.
Но зададим вопрос, почему я так предложил – есть ли будущее у телевещания. По результатам, полученным Фондом общественного мнения, в части того, какие источники информации используют жители страны в целом, 90% в качестве источника информации указывают всё еще телевизор, в общей сложности еще порядка 30% приходится на интернет, из них 22% интернет-ленты новостей, 8% блоги и форумы. Еще 29% приходится на такой источник информации как «разговоры с друзьями», и 24% на категорию «печатная пресса». «Радио» указано в 19% случаев. Понятно, что как сейчас говорят «продвинутая» или молодежная часть аудитории гораздо в большей степени черпает информацию из сети. В этом исследовании указано, что у жителей страны в возрастной категории «18-30 лет» доля категории «интернет-ленты новостей» в качестве источника информации составляет 41%, категория «блоги и форумы» - еще 21%, и еще 30% приходится на категорию «разговоры с друзьями», и по 16% на оставшиеся категории – «печатные СМИ» и «радио». Но при всем при этом доля категории «телевизор» в этой возрастной категории «18-30 лет» в качестве источника информации занимает 81%.
Есть ли будущее у телевидения? Мы очень часто не знаем ответа на этот вопрос. Но знаем, что аудитория эфирного телевидения стремительно сокращается. Масса людей – и молодых, и зрелого возраста – считают достоинством заявить: я не смотрю телевизор. Телевидение – это треш, информация там – трэш, мусор. Я не смотрю телевизор.
Еще два года назад на международном конгрессе НАТ, а мы их проводим ежегодно, я нашел одну студентку, заканчивающую бакалавриат Высшей школы экономики, она занималась некоторыми исследованиями проблем телевидения. И вместе с ней мы подготовили выступление-презентацию «Что смотрит поколение, которое не смотрит телевизор». Высшая школа экономики дает навыки исследования общественных процессов, и мы с ней в результате пришли к выводу, что люди очень часто путают понятия «телевизор» и «телевидение». Они не смотрят «ящик», телевизор, «зомбоящик», но что они смотрят в своих айпадах, смартфонах, гаджетах и прочих дивайсах? Конечно, они смотрят телепрограммы. Но смотрят не каналы, а программы. И смотрят их не так, как привыкли смотреть мы – от начала и до конца. Да и мы уже смотрим посредством переключения каналов. Получается, что контент – нужен, контент – ищут, контент – смотрят, смотрят выборочно, есть так называемое отложенное смотрение, но он никуда не исчез – контент необходим. В результате происходит такая конвергенция телевизионного приемника и персонального компьютера, но технологии определяют и смотрение, и развитие телевидения.
Есть ли будущее у телевидения – точнее можно было бы сказать «Есть ли будущее у эфирного телевидения». Потому что неэфирное распространение – я вам уже сказал, у нас 20 эфирных каналов общероссийских и 300 неэфирных тематических. Вот это смещение. По другому смотрят, на других приборах. Иметь возможность смотреть что хочу, в любом месте, в любое время. Это новая психология медиа-потребления.
Следующее бы я уточнение сделал – есть ли будущее у телевещания? Мы то себя называем НАТ – Национальная Ассоциация Телерадиовещателей. Понятна этимология слова. Что такое вещание – вот сейчас я вещаю, значит, я являюсь субъектом чего-то – информации, идей каких-то, мыслей. Может, противоречивых – и мы поспорим. А извините кто вы в такой ситуации? Объект моего воздействия, попытки моего влияния или донесения до вас информации. Вот так устроено и наше российское телевидение. Медиумы – редакции, журналисты – ищут, производят информацию, формируют контент и программы, и что дальше делают? Распространяют его. Аудитория, которой является население, которая является электоратом, аудитория является объектом воздействия, и никакой обратной связи нет. Кроме смсок и телефона на программу Соловьева в очередном голосовании за Жириновского или за Гозмана в программе «Поединок». То есть телевидение – однонаправленное, вещательное, манипулятивное и т.д. и т.д. Вот за что его критикуют. Так вот хочу сказать как многолетний работник этого самого телерадиовещания, что приходит конец однонаправленному, вещательному, манипулятивному телевидению. Возникает телевидение диалога, телевидение интерактивное – а это тоже технология, которая определяет психологию. И субъект-объектные отношения изменяют свою парадигму на субъект-субъектные. Вы – то, что раньше называлось аудиторией – становитесь субъектом, не только объектом воздействия, и не столько, а субъектом. Чем отличается информационное общество от постиндустриального? Тем, что каждый может искать, получать, распространять информацию, каждый имеет право на выражение собственного мнения. Это особенности информационного общества, и им способствует то самое телевидение, которое перейдет из аналогового формата в цифровой.
Чем отличается цифровой формат? Очень часто говорят, что это ликвидация информационного неравенства. И действительно, в большом количестве регионов люди могут получать одну-две программы, три-четыре, пять программ – не более. 2,5 миллиона человек в стране вообще не получают никаких программ. Ну не доходит до них сигнал, вышки и спутники.
Гуреев
В том числе и у нас в крае.
Лившиц
Мы называем эти места «глухими», «медвежьими», как угодно. Но ведь городов-миллионников, в которых стремительно развивается кабельное телевидение, интернет, IP-TV, у нас сейчас, боюсь соврать, но, по-моему, 14. Может 13, может 15. Не более. А всё остальное – это города с гораздо меньшим числом жителей. А рассредоточенность, или плотность населения, по стране совсем не такая как в Европе. Да, и цифра способна принести в каждое домохозяйство пакет каналов Первого мультиплекса. Предполагалось, что это 8 общероссийских каналов. Не хвалясь, могу сказать, что путем настойчивых усилий нашей Ассоциации к ним добавился девятый – это региональный канал. По одному каналу от каждого субъекта федерации. И вот в результате появления канала ОТР – Общественное Телевидение России – он будет десятым каналом в этом слоте.
И вот представьте себе, там, где не было – будет 10 каналов. Общедоступных, бесплатных. Уже хорошо. Но нам говорят – да опаздываете вы. По прогнозам уже не социологов, а специалистов в области технологий связи, есть прогнозы оптимистические, есть пессимистические. По оптимистическим прогнозам на долю эфирного телевидения к 2016 году – а к 2015 году должна быть завершена реализация Федеральной целевой программы – останется 30% населения. Которые получают из эфира программы. По пессимистическим – еле-еле 15%. Для чего цифровать тогда? Зачем строить и перестраивать эти вышки, навешивать эти передатчики, высота подвеса, сети – то, что сейчас делает Российская телевизионная радиосеть (РТРС), которая назначена государственным оператором Первого цифрового мультиплекса. Так вот этого мало. Поскольку цифровое телевидение не только увеличит количество каналов, доступных населению, не только позволит ТВЧ – телевидение высокой четкости привести, которое значительно улучшит картинку, а, следовательно, будет стимулировать приобретение новых телевизоров, но и даст большое количество дополнительных услуг. И вот сейчас возникло решение, что уже в Первом цифровом мультиплексе будут не только 10 каналов, но и будет доступ к порталу государственных услуг. В первом не будут, но может быть уже во втором или в третьем возникнут каналы обратной связи, которые позволять создать диалоговое телевидение, коммуникативное телевидение. Технологии определяют стратегии. Если технологии будут таковы, что они создадут эту возможность, то мы с вами и вступаем в коммуникацию.
Если говорить упрощенно, то гражданское общество – это сетевое общество. Горизонтальные структуры. Один классик детской и не только детской поэзии Сергей Михалков написал такой стишок: Как известно вся земля начинается с Кремля. Если это так, то гражданского общества не будет, сетевого общества не будет. А когда все субъекты – извините за этот термин – когда все наши края, республики, области, с них начинается земля, с них начинается общество. Земельные отношения, низовые, общинные, если хотите, отношения. Вот так вырастает общество. Тогда оно гражданское. Тогда оно сетевое. Тогда оно дает каждому право на самовыражение. На коммуникацию. И уверенность в том, что будут услышаны.
Информационное общество – это общество, основной ценностью которого является информация. Но ее и сейчас полно. Мы сейчас имеем такое явление, которое называется «информационный ком». Его так много, и так много источников. И так много информации, что иногда она представляется слипшимся комом. Как в ней разобраться? Как отделить важное от второстепенного? Как отделить правду ото лжи? Истину от попытки манипулировать нами? Информационное общество – это первая часть, первая ступень другого общества, которое называется «общество знаний». Потому что мы с вами понимаем, что информация – это отнюдь не знание. Информация превращается в знание только тогда, когда она усвоена, переработана, превращается в убеждение. А что сделать, когда мы смотрим и видим, что нас обманывают, что нас вводят в заблуждение, что нам рассказывают сказки? Как разобраться в этом?
Поэтому существует так называемая теория и практика медиаграмотности. Эксперты американского центра медиаграмотности выделили пять ключевых правил, которые необходимо понимать, чтобы оценивать качество медиа.
Во-первых, все медиа-меседжи сконструированы, то есть не являются прямым отражением того, что есть на самом деле. Ну и так далее. Иначе лекция затянется. Лучше я вам расскажу про то, что такое пять главных вопросов, которые каждый из нас как потребитель СМИ должен научиться себе задавать каждый раз, когда смотрит, читает или слушает хотя бы социально значимые новости. А должен вам сказать, что социально-незначимых – нету. И ток-шоу социально значимы. И огромное количество игровых шоу. Они все имеют меседжи. Они все чему-то подчинены. Они все стараются нам в коробку или под череп чего-то встроить. Так какие это вопросы.
Друзья мои, мы с вами очень часто используем термин «грамотный специалист». Ну, во-первых, это оксюморон. Если он специалист, он не может быть неграмотным, иначе он не специалист. Но мы-то с вами в медиа-мире, медиа-контексте, медиа-контенте разбираемся или нет? Мы задаем себе эти вопросы? Мы интуитивно чувствуем, что здесь что-то не так. Что нами пытаются манипулировать.
Так вот я хочу сказать, что медиа-грамотность, медиа-образование, медиа-журналистика – это уже предметы, которые начинают преподавать и в колледжах, и в университетах. Отец-основатель, а их несколько, таких людей, один из них – социолог и доктор Высшей Школы Экономики Александр Шариков. Другой – проректор Таганрогского государственного университета Александр Федоров. Есть еще несколько человек. И есть такая Межрегиональная общественная организация «Информация для всех». Выходя на их сайт, вы будете получать очень много аналитического, критического материала. Я являюсь членом экспертного совета в области телевидения. И мы сейчас изо всех сил продвигаем медиа-грамотность не только как учебную дисциплину, но и как книги, популярные книги, которые могут заинтересовать тех, кому небезразлично, чем их пичкают. Без этого информационное общество – первая ступень общества знаний – не может состоять из неграмотных необразованных неинтересующихся индивидуумов.
Есть ли будущее у эфирного вещательного телевидения? Возвращаюсь я все время к той теме, которая завтра будет обсуждаться. Я ее придумал года два назад. И специально для полемики, да и сам я ищу ответ на этот вопрос.
И вот смотрите – 8 июля, 10 дней назад, в «Российской газете» читаю – «Конец эфира ожидается через 5 лет». Подзаголовок: «К 2015 году в России произойдет масштабный переход в цифровому ТВ вещанию».
О цифровом телевещании я могу говорить много, но предпочитаю ответить потом на ваши вопросы. А почему они говорят о конце эфира? Сократится ли он вообще? Думаю, что нет. И вот почему. Площадка для диалога, коммуникативная площадка и сейчас существует в интернете. И сейчас люди высказывают свое мнение, участвуют в обсуждении, в диалоге. Где угодно - в твиттере, в фейсбуке, в контакте. Чего еще, казалось бы, не хватало? Говорят, что такое общение поднимаем тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч людей, выводит их на площади. Чего не хватает? На мой взгляд, не хватает того, что характеризует эфирное, общедоступное телевидение. По закону о СМИ что мы создаем и распространяем? Мы создаем и распространяем информацию, или теле-радио-программы для неограниченного круга лиц. Для всех. Все могут это одномоментно увидеть. Это объединяет общество, это создает единое пространство информационное. Но кроме этого, как говорит наш товарищ и коллеги Даниил Борисович Дондурей, главный редактор журнала «Искусство кино», член Совета Федотова по правам человека и развитию гражданского общества, он кино занимается в свободное время, в остальное время он борется с Никитой Михалковым, и, изучая феномен телевидения, он говорит о том, что это единственное и уникальное социальное изобретение, площадка, явление для производства общественно-важных смыслов. Вот в чем дело. Смысл, который воспринимается обществом. Можно его полемизировать, спорить, но понятно, что это скрепы, которые из толпы делают гражданское общество. Которые позволяют его обсуждать, обмениваться, но они публичные. Они общественно-значимые. Они социально важны. А если мы уйдем в другие среды, там коммуникация ограниченная. Если вы там распространяете информацию, никогда нельзя сказать, что для неограниченного числа лиц. Это число всегда ограничено. По числу кликов всегда можно посмотреть кто оригинальный посетитель, кто вторично зашел. Там нет такой площадки, которая позволяла бы нам формировать всем вместе общественное мнение.
Дальше я хотел бы что, очевидно, вы знаете, что 30 июня этого года президент Путин о создании Управления по применению информационных технологий и развитию электронной демократии. А чуть раньше, 26 апреля 2012 года в РИА Новости состоялся круглый стол на тему «Концепция формирования электронного парламента». 10 лет подряд мы создаем электронное правительство. И что меняется? И что изменится с этим самым электронным парламентом, если есть такой Руслан Гаттаров, который возглавляет в Государственной Думе подкомитет по инновационному развитию, и который говорит: «Электронный парламент – это возможность для граждан напрямую подавать в Госдуму свои предложения». Ёлки-палки – подавать предложения! А дальше что? «Это и есть прямая демократия». Если это говорит законодатель, председатель подкомитета по самому инновационному развитию, значит, он ничего не понимает. Он не видит разницы между представительной демократией и прямой демократией. Он не понимает, что «подать предложение» - это никакая не демократия. Вы молодые люди, а я чуть постарше. Когда у нас Генеральным секретарем короткое время – то время некоторые циники называли «гонка на лафетах», когда Генеральный секретарь сменял другого чрезвычайно быстро – был такой Константин Устинович Черненко. А он был зав. общим отделом всю свою жизнь и занимался письмами, документами и т.д. И вся страна – партийная коммунистическая страна – обсуждала идею «Письма трудящихся – самый надежный источник работы с людьми». Пленумы проводили повсеместно. Когда нет других возможностей коммуникации, контакта, получения информации, передачи информации, то письма стали главным каналом.
На этом же круглом столе была Наталья Давлетшина, исполнительный директор экспертной сети по вопросам государственного управления «Госбук», она заметила: «Ни у граждан, ни у общественных организаций нет права на законодательную деятельность. В электронном парламенте рейтингуются только инициативы граждан по проблемам, которые должны быть изучены законодательными органами». Только «рейтингуются», и только «могут быть изучены». Как сказал Владимир Владимирович Путин, если предложений по одному и тому же вопросу поступит не менее 100 тысяч. Но это же ведь не электронная демократия. А то – не электронное правительство. А это – не электронный парламент. На мой взгляд, эта приставка «электронный» появляется там, где нет ни правительства, которое бы действовало эффективно и вместе с народом, ни парламента, ни демократии. Это симулякр. Но повсеместно развивающиеся технологии, которые создают коммуникационное поле, создают горизонтальные сети для взаимодействия каждого с каждым, для выражения своего мнения, и изменяющееся эфирное телевидение, которое станет не односторонним, а двусторонним, не однонаправленным, а многонаправленным, не вещательным, а коммуникативным, со-вещательным, оно будет не создавать гражданское общество, как конструкторы общественного канала говорят. Социально ответственное цифровое телевидение будет не создавать гражданское общество, оно будет элементом, важнейшим элементом гражданского общества. Которого не может существовать, если у нас нет постоянной связи. Которое не может существовать, если у нас нет неподцензурной информации. И не может существовать, если у тебя нет возможности выразить свою позицию, точку зрения, и быть уверенным, что вы будете услышаны. Доклад окончен, переходим к вопросам.
Ким Сергей Николаевич
Правильно я понимаю, что цифровое телевидение никакого развития гражданского общества не предполагает, более того, они лежат на разных площадках? Непересекающиеся пространства? На ваш взгляд?
Лившиц
Коллега, в провокативном моем слогане «Технологии определяют стратегию» содержится часть ответа на ваш вопрос. Мы же всю жизнь жили так, что у нас есть генеральный план, есть пятилетка, и по нему все идут и лгут друг другу, как всё успешно выполняют. А теперь получилось наоборот. Технологии, вы знаете, действительно, как джин из запечатанной бутылки, вырвались, и мне кажется, они создают большую напряженность в органах государственного управления. Потому что если говорить неподцензурно, если говорить открыто, то каким образом управляет – я не люблю говорить «государство», потому что ведь мы тоже часть государства, налогоплательщики, по крайней мере - каким образом органы управления, извините за тавтологию, управляют обществом? Я не знаю, как Сергей ответит на этот вопрос, а я отвечаю однозначно – только телевидение. Только эфирное телевидение. Только оно позволяет вам увидеть, что не успело несчастье случиться в Крымске, как на другой день вся страна увидела, что президент там побывал. Мало кто знает, что он просто в Сочи был, а от Сочи до Крымска час на вертолете. Но – побывал на месте, дал указания, каждый день дает указания, чих-пых дает тем, кто не может медикаменты и деньги вовремя выдать. Тут же все поняли, что это всё ерунда, что был сброс Набирджаевского водохранилища – не было сброса. Облетели его, показали, что там даже нет гидротехнических сооружений, которые позволяют сделать сброс. Тут же мы услышали, что полиция разыскивает клеветников, которые спускают эти клеветнические измышления. И так по любому вопросу. Начиная от катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС, но не заканчивая вашим заводов ферросплавов. Про него большая пресса молчит. «Новая газета» обычно это делает.
Поэтому вы и правы, и я не могу дать исчерпывающий ответ на ваш вопрос. Конечно, это совершенно разные вещи. Что такое вообще цифровое телевидение? Это формат сжатия, компрессии сигнала. Есть такое понятие как радиочастота, частота. Это такое физическое явление. В одной радиочастоте можно было распространять один телеканал. Больше она не вмещала. Новая компрессия позволяет в одном радиоканале распространять 8 телерадиоканалов. Теперь при переходе на новый формат сжатия от DVB-T к DVB-T2 можно распространять 14, 16 каналов. Теперь оказывается, что там можно не только каналы распространять, но и интерактивную связь, и доступ к порталу, и различные услуги, и телемедицину, и дистанционное образование. И получается, что мы сначала составляли эти мультиплексы, которые еще ни один не сделали толком, а теперь уже появилось новое явление – мультимедийные платформы. И мы задаем вопрос конструкторам, протагонистам всех этих идей – вы что под ними подразумеваете? Какое то устройство? Коммуникации какие-то? Или вы под ним подразумеваете уже и мультимедиа, то есть контент?
Одна из тем, как я вам сказал, – цифровое партнерство. Что мы подразумеваем под цифровым партнерством? Что вещатели оказались в очень незавидном положении. Нас теснят по всему фронту. И наши заклятые друзья всегда были – операторы кабельного телевидения. Потому что между ними и нами всегда существовал вопрос-обротень: кто кому какие услуги предоставляет. Мы вам свои программы для распространения, для доведения до телезрителей, или вы нам предоставляете сети, так называемую «последнюю милю»? Тогда кто кому за что платит? Пока мы так препирались, наступила другая эпоха. Заклятыми нашими друзьями еще не стали, еще не все осознают эту опасность, вот эти самые «телекомы». Ростелеком, Мегафон, МТС, Билайн. Они все были операторы связи. В большинстве своем, операторы сотовой связи. Но понастроив сетей, или как мы говорим, труб, они вдруг поняли, что это не дает денег. Они миллиарды денег, а как их теперь вернуть, как говорят на сленге, «отбить»? В аренду сдавать – мало, не доходно. И они сами становятся вещателями. Сами стараются распространять контент. И таким образом всё перепутывается, виды деятельности, ответственность за конечные результаты. Но может быть, это и есть конвергенция.
Поэтому до поры до времени технологии развивались самостоятельно, а идеологии и средства массовой информации – самостоятельно. Но нет теперь СМИ без распространения. Более того, на двух ежегодных уже теперь конференциях «Медиа будущего» в РИА Новости выдвинули такой тезис: «Важен не контент, а контекст. Важны не СМИ, не производители смыслов, а важны потребители. Наступает власть потребителей». Почему? Потому что если в доцифровую эпоху самое главное было произвести, сформировать и доставить информацию до объекта, то теперь это объект, превратившийся в самостоятельный субъект, имеет возможность доступа. Телекомы, телекоммуникационные предприятия создают для миллионов людей возможность доступа к любым материалам, к любым оцифрованным архивам, ко всему богатству, которое накопило человечество. Это ущемляет наши интересы, интересы производителей смыслов. И опять появляются технологии, которые мы еще плохо руками пощупали – OTT, SDN, это распространение аудиовизуального контента поверх тех частот, тех каналов, которыми мы привыкли распространять. То есть, есть производитель контента, есть потребитель, и им не нужно промежуточное звено в виде телерадиокомпании. Им не нужны лицензии. Им не нужно строительство вышек и передатчиков, и офисы не нужны. И самое главное, что у нас самое дорогое в телерадиокомпаниях. Это не средства доставки, не аппаратура, хотя она электронная, дорогостоящая, цифровая, но она имеет тенденцию к удешевлению при переходе на цифру. Самое дорогое – это производство телепрограммы и зарплата творца. Как однажды выразился на нашем конгрессе Константин Львович Эрнст, генеральный директор Первого канала, «телевидение – это функция денег». Когда есть деньги, можно производить забавные программы, забавные с точки зрения изобретательности языка, стилистики, можно снимать – и телеканалы сами снимают – замечательные фильмы. Что делает и Эрнст, выступая продюсером, и Златопольский на Втором канале. Достаточно сказать, Булгакова кто инсценирует в качестве кино? Это же не киностудия, а телекомпания. Можно производить дорогостоящие интересные шоу. Принимать у себя «Евровидение», и посылать своих на Евровидение. Это всё огромные деньги. На сегодня в телекомпаниях сконцентрированы высочайшего уровня профессионалы. Но так как мы дожили до такой эпохи, когда технологии и наш контент, наши идеи, наши образы синкретически неразрывны. И разорвать это невозможно. Или эфирное телевидение будет стагнировать, и будет заниматься из трех функций – помните, нас учили в разных школах телевизионных, три функции: информировать, просвещать, развлекать - сегодня на долю больших телеканалов осталась последняя функция, развлечение. Информируют другие средства, разъясняют – серьезные журналы и другие издания. Развлекать. 52% всей продукции, которую выдают 20 федеральных каналов, составляет кино. Еще 18% - развлекательные передачи. А вот в неэфирных каналах, тематических каналах – там другое соотношение. Там просветительские, образовательные и прочие программы занимают значительно больше времени, чем развлекательные и кино. Поэтому мы их назвали ТНП – телевидение нового поколения. Потому что это новый контент, новые способы распространения неэфирные и новая аудитория – лояльная аудитория, приверженная этому каналу, потому что она впервые может формировать этот контент, формировать повестку и программу.
Вот так бы я сложно и длинно ответил на ваш короткий вопрос.
Ким
Владимир Григорьевич, а Эдуард Михайлович Сагалаев вошел в совет по общественному телевидению, сделали ему такое предложение?
Лившиц
Отвечу коротко. Эдуард Михайлович, как говорят, номинирован, то есть выдвинут был. Собрали мы все эти 12 или 14, сейчас уже не помню, документов необходимых, вплоть до справки, что не судим. И когда этот пакет документов был отправлен и зарегистрирован в Общественной палате, Эдуард Михайлович официально снял свою кандидатуру.
Сергей Иванов, Гражданская ассамблея
Хотел узнать по поводу местных телекомпаний, как они будут развиваться в условиях цифры? Если одна из телекомпаний попадает в этот пучок из 10 каналов…
Ким
Пока ни одна не попадает
Лившиц
Нет, нет, правильно он понял. Одна попадет в результате конкурса. На федеральной конкурсной комиссии одна компания от одного региона.
Ким
На сегодняшний день обязательное условие – собственное программирование. У нас на собственное программирование не вышел никто. Было «Афонтово», приказало долго жить.
Лившиц
Сергей, я читал программу форума «Енисей.рф», она завтра начинается с презентации «Енисей региона», который переходит на самостоятельное программирование.
Иванов
Дело даже не в том, что будет по конкурсу. Одна компания выиграет, а остальные компании, куда им деваться? И как они будут развиваться на территориях?
Лившиц
Сложный вопрос. Это предмет наших постоянных забот, мы даже придумали на прошлом конгрессе целую сессию, секцию, программу, о которой завтра тоже будем говорить. Она называется «Программа НАТ по поддержке региональных телерадиокомпаний». Вопрос сложный, но в привязке к цифре, поскольку сегодня у нас эта тема, я отвечу на него может быть схематично, но постараюсь покороче.
Первый российский мультиплекс для 8-ми общероссийских общедоступных обязательных – три О – каналов. Плюс один региональный, плюс общественное телевидение. Всё, закрыли.
Второй цифровой мультиплекс – 10 федеральных каналов. Общероссийские определены Указом Президента, а это федеральные каналы – Звезда, ТВЦентр, ТНТ, СТС, Рен-ТВ и т.д.
Третий мультиплекс – специально для региональных и муниципальных каналов, локальный мультиплекс. Почему? Потому что первый и второй мультиплексы по своей технологии – технологии определяют стратегию - строятся таким образом, и сеть их по всей стране строится таким образом, что каждый, кто туда попадает, непременно, обязательно должен распространять свои программы на всю территорию России. Это дорого – раз, это не всем интересно – два. И тем более, это совершенно не нужно местным каналам – им нужно распространять только там, где они хотят, на своей территории. Значит, локальный, асинхронный мультиплекс, третий, специально придуман для них, чтобы они в нем работали.
Я задаю себе и всем своим коллегам такой вопрос: «Есть ли жизнь помимо цифровых мультиплексов?» Да конечно есть. Потому что мультиплексы – что это такое? Это пакет эфирных каналов. А мы только что с вами в начале говорили, что количество людей, которые покидают эфир, все больше, больше и больше. Им хочется принимать на своем iPad, на своем смартфоне, на своем каком-то еще девайсе. Ему хочется это делать в пути, по дороге, в самолете, в поезде, на ТИМ «Бирюса». Уходят люди от традиционного телесмотрения. Мы специально привезли сюда Ксению Попову, она руководитель ТНС России по исследованию телесмотрения в регионах. Она завтра будет выступать.
Кабель стремительно развивается в больших городах. На территориях, неплотно заселенных, превалирует непосредственное спутниковое телевидение. IPTV стремительно развивается, и лучшим подтверждением этого является стремительное развитие там рекламы, рекламодатели охотно туда уже идут. И на самом деле мы придем с вами к такой ситуации, когда наши с вами вещатели – региональные и муниципальные каналы – наконец поймут, что есть жизнь и помимо эфирного распространения, помимо мультиплекса. На этом этапе это трудно понять , и мы формулируем это так: вещатели готовы уйти в кабель, спутник, интернет. Нас одно только смущает – за нами аудитория наша не пойдет. Нету еще достаточного количества аудитории, хотя бы приблизительно равного эфирной.
Иванов
Вопрос остается. Если такая тенденция нарастающая по поводу вымывания телесмотрения из эфирных каналов существует, то какой смысл вкладывать государственные ресурсы, напрягать все общество переходом на цифровое эфирное телевидение. Цифровое кабельное давно уже работает, цифровое интернет-телевидение работает. И второй аспект – государственные обязательства перед средствами массовой информации. Существующие каналы проходили процедуру получения конкурсной частоты, они за нее заплатили. Теперь предлагаются новые условия, новые стандарты. Неважно, что вы заплатили, неважно, что вы развивались, теперь будет по-другому. То есть те затраты, которые были понесены телекомпаниями, попадают в разряд неэффективных и бессмысленных. Какая компенсация будет телекомпаниями, которые эти расходы несли. Как этот вопрос будет решаться? Пока он умалчивается.
Ким
Ты имей в виду, что НАТ работает на нашей стороне.
Иванов
Да, но вопрос этот не определен.
Лившиц
Мучительно мы ищем ответы на эти вопросы. Есть приложение «Маркер» к газете «Известия», я и не знал до этого, они по телефону мне задают вопрос, вечером: «Как вам кажется, правительственная комиссия приняла решение о том, что в первом мультиплексе будет доступ к порталу госуслуг и оповещение в случае ГО и ЧС?» Я говорю: «Мне кажется, что это напоминает коммунальную квартиру. Нельзя в одну телегу впрясть коня и трепетную лань». И события в Крымске это подтвердили. Мы затратим огромные деньги, государственная программа, все через телевизоры будут оповещаться в случае чрезвычайных ситуаций – а город обесточен, телевизоры молчат. Вот и все оповещение. И я высказал свое сомнение по этому поводу. И даже сказал, что мне кажется, что это лоббируются интересы Ростелекома. Который 10 лет строил, строил электронное правительство, и так и не построил. И вдруг они опубликовали. Но не корректно, как можно было бы, а буквально. Как посыпались Сагалаеву звонки – почему НАТ высказывает эту точку зрения и т.д. Тогда было сразу сказано, что это точка зрения не НАТ, а Лившица.
И я вам могу высказать свою точку зрения. Во-первых, почему государство… Что, государство - страховое агентство? Никто не говорил, что будет легко и будет весело. Есть тренды, и есть риски. Каждый, кто заявляет свое желание получить лицензию и работать, еще кипой документов должен доказать свою состоятельность.
Неужели не понятно, что у нас 83 региона, а компаний – свыше 1200. Перегрет рынок. Компаний слишком много. А вещательных компаний – единицы. Вещатель – это тот, кто создает или приобретает информацию, формирует программу и распространяет в эфире. Большинство же телекомпаний – транслируют программы не свои, а других каналов. 18 часов в сутки, или 16, или 22 – транслируют, а еле-еле на 2 часа, а иногда и на полчаса, наскребают информационную программу. А свыше 200 компаний – вообще ничего не производят. Или ставят дешевую статичную рекламу, а остальное время скребут по низу бегущей строкой.
И если мы говорим о региональных и муниципальных компаниях, надо еще разобраться, вещатели ли они. Получив лицензию на вещание, она занимаются несвойственной вещателю деятельностью. Я же говорю не голословно. Мы занимаемся мониторингом компаний, сделали интерактивный атлас вещательных компаний у нас на сайте. Десятки и сотни компаний просто не отвечают на наши запросы. Мы задаем простые вопросы, и не получаем на них ответы.
Конечно, наступает время жесткой конкуренции, жесткой селекции. И многие перестанут существовать. Государство никому ничего не гарантировало. Что такое лицензия? Это документ, подтверждающий право заниматься определенным видом деятельности. И всё. Это предпринимательство. При чем тут государство?
Ким
Все те, кто создавали в свое время коммерческое телевидение, мы оценивали это как бизнес. Но потом условия для этого бизнеса создали такие, что он стал а) низкорентабельным, б) просто опасным для жизни, здоровья и свободы. И всё.
Лившиц
Я в 1990 или 1991 году одним из первых на юге России создал акционерное общество «Эфирно-кабельного телевидение». В 2000-ом году меня из него как морковку из грядки вытащили. И это были риски. Но риски не экономические. А потому что я увлекся социально-значимыми проблемами и задачами. Я не думал тогда строить гражданское общество. А просто была жесточайшая борьба за кресло мэра в Сочи. Да, это бизнес, но разве можно ограничиться этим словом. Да, у нас такая сложная работа. Это социально-направленный, социально-ответственный бизнес.
Вы можете меня посчитать метателем, но мне кажется, что стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий создает условия для построения открытого, демократического, информационного общества. Мы выходим из состояния, когда ни по одному вопросу консенсуса в обществе не получить. У нас пока не гражданское общество, а война гражданская идет холодная всех против всех. Водители против пешеходов, пешеходы против водителей, и те и другие против ментов. А цифровое телевидение предполагает возможность говорить истину. Оно предполагает возможность говорить всем. Они отрицает возможность составления черных списков людей, не допущенных к передачам. Оно создает возможность для диалога. У него нет запретных тем. И теперь роль телевидения не делать картинку, а создавать картину мира.
Потребность, необходимость в профессионалах, которые знают законы, которые знают законы построения кадра, которые знают, как держать микрофон, которые знают, как монтировать, остается, но мы становимся на равных с теми, кто не участвует в производстве программы, но имеет право выступить, изменить судьбу героя, изменить финал. Зрители становятся полноправным участниками коммуникаций. Референдум можно провести за несколько минут.
Рассматривался вариант коммерческого построения цифрового телевидения – как произошло с сотовой связью, которую построили коммерческие операторы – но победил государственный вариант, поскольку не будет построено единого информационного пространства, оно будет разорвано. А страна пока управляется посредством эфирного телерадиовещания.
Павел Стабров, сайт 24opentv.ru
Хочу рассказать о том, чем мы сейчас занимаемся. Интернет сайт 24opentv.ru, сейчас мы ведем отсюда прямую трансляцию. Сайт мы сделали буквально 3 месяца назад, и обкатываем сейчас технологии прямого интернет-вещания. В том числе, на выборах мэра мы дали возможность каждому наблюдателю вести трансляцию со своего участка, просто с телефона, планшета и т.д. У нас было по камере на каждую мобильную группу, каждый юрист обладал возможностью показывать, что происходит на участке прямо сейчас, и все это вывешивается на одну страницу в интернет, и может там храниться неограниченное количество времени. Мы планируем через месяц-два выпустить плеер, который позволит настолько сжимать видео, что качество связи не будет практически влиять на сигнал, нужно будет только наличие связи. На мой взгляд, это один из вариантов, когда нелинейное телевидение может помочь развитию гражданского общества. При каких-то больших событиях ,которые происходят в разных точках города, страны, одновременно большое количество человек, просто нажав кнопку, может начинать показывать, что происходит именно сейчас. Они не могут смонтировать это на конспиративной квартире, а потом выложить на youtube с признаками монтажа, они могут тут же начинать все это показывать. По-моему, это один из инструментов, который может использовать и региональное телевидение, и общественное телевидение, но точно войдет в будущее интернет вещей.
Лившиц
Замечательно то, что вы говорите, потому что она подтверждает эту мысль – Технологии определяют стратегии. Разве кто-нибудь думал, что телефон будет средством передачи не звука, а картинки на расстоянии, что эту картинку увидит не твой абонент, а все, кто подключен к сети. Что кроме телефона появятся смартфоны и прочие коммуникаторы, которые уже и не телефоны. И то же самое с телевидением происходит. Поэтому я не против слова «телевидение», что означает «дально-видение». Я против слова «телевещание». Одни вещают, другие внимают. Мне кажется, что эта эпоха заканчивается. И разве это не социальные изменения? Это и есть путь к гражданскому обществу.
Добрый день, уважаемые друзья, уважаемые коллеги. Мы продолжаем серию лекций в рамках Краевого лектория по развитию гражданской культуры в Красноярском крае. Вы знаете, что лекторий проходит в рамках реализации долгосрочной целевой программы «Содействие развитию институтов гражданского общества». Многие из вас уже были на различных встречах – вы помните, был теперь уже нынешний замминистра внутренних дел Александр Владимирович Горовой, были ряд депутатов Законодательного собрания края, в этом 2012 году мы встречались уже с директором Департамента стратегического планирования Артемом Евгеньевичем Шадриным, директором Фонда поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации Гордеевой.
И сегодня я с удовольствием представляю советника президента Российской ассоциации телевещателей Владимира Григорьевича Лившица. Тема сегодняшней лекции – развитие цифрового телевидения и развитие гражданского общества в Российской Федерации. Владимир Григорьевич, пожалуйста.
Лившиц Владимир Григорьевич, советник президента Национальной ассоциации телерадиовещателей
Спасибо. Мне бы хотелось все же предложить вам диалог. Это первое. Второе. Несколько слов о том, что такое Национальная ассоциация телерадиовещателей. Она возникла в 1995 году, и так случилось, что два десятка телерадиокомпаний – негосударственных – объединились в ассоциацию для того, чтобы противостоять государственному телевидению, для того, чтобы отстаивать и лоббировать свои интересы и т.д. Я в то время был председателем государственной телерадиокомпании и был одним единственным представителем ГТРК, который участвовал в формировании этой национальной ассоциации. Сейчас в ней около 400 телерадиокомпаний и других предприятий, имеющих отношение к отрасли – и научно-исследовательских, и образовательных, и средств массовой информации, и печатных, и аналитических, и социологических, и проектных, и агрегаторы контента. Такая ассоциация – от 1 канала и ВГТРК до Борисоглебска Воронежской области, большие и малые. Никакой гармонии нет в нашей ассоциации, потому что медиа-ландшафт российский такой, что нет гармонии между его членами.
И сразу должен сказать, что это происходит потому, что мы живем в стране, где нет доктрины развития российского телевидения, нет какого-то плана, стратегии. Что может быть в этой доктрине? Прежде всего, вот это соотношение – государственного и негосударственного. Во всем мире существует триадная система телерадиовещания. Есть сегмент государственный, есть коммерческий и есть общественное телевидение. 52 страны имеют общественное телевидение. В России его нет. Но вы знаете, что вот-вот, мы находимся при счастливо моменте рождения, я думаю, несчастливого канала. Но нет доктринальных определений этого соотношения – где баланс, чего должно быть больше. Когда-то мне довелось работать советником министра – тогда было МПТР, Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, и был такой известный Михаил Юрьевич Лесин, я был у него советником. И он – мы ее потом называли «формула Лесина» - он сказал, что государству достаточной одной телерадиокомпании, одной общероссийской газеты, одного радиоканала и одного информагентства. Всё остальное должно быть негосударственным. Но вы понимаете, что в чистом виде у нас нет ни государственных, ни коммерческих. Я бы предложил такую формулу – государственные компании коммерциализируются, а коммерческие – огосударствляются. Прежде всего это.
Потом – соотношение федеральных, общероссийских и региональных компаний. Нигде в мире нет такого количества центральных федеральных открытого доступа каналов, как в России. У нас их 20. И обычно аналитики, культурологи, социологи, анализируя состояние отечественного телевидения, все инвективы направляют на тот контент, который они производят. Что касается информационных программ, что касается других жанров и типов – все они подвергаются всесторонней критике. Но именно эти 20. Мало кому из аналитиков и социологов известно, что в стране есть около 300 тематических и неэфирных каналов – начиная от канала «Страна» и заканчивая стремительно набирающем зрительский интерес каналом «Дождь». Их никто не анализирует, потому что это не есть предмет открытого публичного анализа. А кроме этого есть свыше 1200 телеканалов и телекомпаний региональных, которые в свою очередь распределяются на региональные и муниципальные. Что они производят? Какой объем? Никто не знает.
И много других я могу приводить примеров, которые приводят к тому, что ситуацию можно назвать хаосом. Есть, как известно, управляемый хаос, а есть неуправляемый. У нас, наверное, первое, все-таки. Значит, кому-то кажется возможным такое существование. Хотя должен сказать, что один из высоких государственных чиновников, который имел, да и сейчас имеет отношение к развитию отечественного телевидения, задал такой вопрос – причем он не праздный, не в таком кругу свободной дискуссии задавал вопрос, а на высоком уровне – а зачем нам такое количество огромное региональных компаний? У нас же есть в каждом субъекте федерации по одной государственной региональной компании – филиал ВГТРК. Вот он региональный контент, вот они региональные интересы, зачем нам эти 1000 с лишним негосударственных компаний?
Все это идет от отсутствия той самой доктрины.
Национальная ассоциация телерадиовещателей и до сих пор продолжает лоббировать интересы компаний всех организационно-правовых форм, всех уровней – от федерального до муниципального, и конечно, нам очень сложно, потому что их интересы иногда не совпадают, а зачастую прямо противоположны. Но тем не менее, это единственная общественная профессиональная организация, которая – ей никто не давал это право, она заслужила право выступать от имени медиа-сообщества, экспертировать законопроекты и любые другие акты. Вспомним федеральную целевую программу – мы не только ее экспертировали, но и участвовали в ее составлении. И так далее, и так далее. В каких областях? Прежде всего, законодательная, нормативная, затем контент, технологии и т.д. Учитывая, что бурное развитие технологий сегодня подчинило самую главную содержательную часть нашей работы – производство контента и его распространение, то я выдвинул такой слоган и провокативно его задаю на каждой встрече, подобной той, что начнется завтра – «Технологии определяют стратегию развития». Правда, я так скромно ставлю знак вопроса в конце для того, чтобы поспорить. Но хочу сказать, что у нас на форуме «Енисей.рф», который начнет работу завтра, будет круглый стол под названием «Цифровое партнерство 2012», дискуссионная площадка «Есть ли будущее у телевещания? Каналы или контент», и дискуссионная площадка, которая так и называется «Технологии определяют стратегии и психологию медиа-потребления: кто против?» Будет, конечно, масса других площадок, столов круглых, лекций и т.д.
Но зададим вопрос, почему я так предложил – есть ли будущее у телевещания. По результатам, полученным Фондом общественного мнения, в части того, какие источники информации используют жители страны в целом, 90% в качестве источника информации указывают всё еще телевизор, в общей сложности еще порядка 30% приходится на интернет, из них 22% интернет-ленты новостей, 8% блоги и форумы. Еще 29% приходится на такой источник информации как «разговоры с друзьями», и 24% на категорию «печатная пресса». «Радио» указано в 19% случаев. Понятно, что как сейчас говорят «продвинутая» или молодежная часть аудитории гораздо в большей степени черпает информацию из сети. В этом исследовании указано, что у жителей страны в возрастной категории «18-30 лет» доля категории «интернет-ленты новостей» в качестве источника информации составляет 41%, категория «блоги и форумы» - еще 21%, и еще 30% приходится на категорию «разговоры с друзьями», и по 16% на оставшиеся категории – «печатные СМИ» и «радио». Но при всем при этом доля категории «телевизор» в этой возрастной категории «18-30 лет» в качестве источника информации занимает 81%.
Есть ли будущее у телевидения? Мы очень часто не знаем ответа на этот вопрос. Но знаем, что аудитория эфирного телевидения стремительно сокращается. Масса людей – и молодых, и зрелого возраста – считают достоинством заявить: я не смотрю телевизор. Телевидение – это треш, информация там – трэш, мусор. Я не смотрю телевизор.
Еще два года назад на международном конгрессе НАТ, а мы их проводим ежегодно, я нашел одну студентку, заканчивающую бакалавриат Высшей школы экономики, она занималась некоторыми исследованиями проблем телевидения. И вместе с ней мы подготовили выступление-презентацию «Что смотрит поколение, которое не смотрит телевизор». Высшая школа экономики дает навыки исследования общественных процессов, и мы с ней в результате пришли к выводу, что люди очень часто путают понятия «телевизор» и «телевидение». Они не смотрят «ящик», телевизор, «зомбоящик», но что они смотрят в своих айпадах, смартфонах, гаджетах и прочих дивайсах? Конечно, они смотрят телепрограммы. Но смотрят не каналы, а программы. И смотрят их не так, как привыкли смотреть мы – от начала и до конца. Да и мы уже смотрим посредством переключения каналов. Получается, что контент – нужен, контент – ищут, контент – смотрят, смотрят выборочно, есть так называемое отложенное смотрение, но он никуда не исчез – контент необходим. В результате происходит такая конвергенция телевизионного приемника и персонального компьютера, но технологии определяют и смотрение, и развитие телевидения.
Есть ли будущее у телевидения – точнее можно было бы сказать «Есть ли будущее у эфирного телевидения». Потому что неэфирное распространение – я вам уже сказал, у нас 20 эфирных каналов общероссийских и 300 неэфирных тематических. Вот это смещение. По другому смотрят, на других приборах. Иметь возможность смотреть что хочу, в любом месте, в любое время. Это новая психология медиа-потребления.
Следующее бы я уточнение сделал – есть ли будущее у телевещания? Мы то себя называем НАТ – Национальная Ассоциация Телерадиовещателей. Понятна этимология слова. Что такое вещание – вот сейчас я вещаю, значит, я являюсь субъектом чего-то – информации, идей каких-то, мыслей. Может, противоречивых – и мы поспорим. А извините кто вы в такой ситуации? Объект моего воздействия, попытки моего влияния или донесения до вас информации. Вот так устроено и наше российское телевидение. Медиумы – редакции, журналисты – ищут, производят информацию, формируют контент и программы, и что дальше делают? Распространяют его. Аудитория, которой является население, которая является электоратом, аудитория является объектом воздействия, и никакой обратной связи нет. Кроме смсок и телефона на программу Соловьева в очередном голосовании за Жириновского или за Гозмана в программе «Поединок». То есть телевидение – однонаправленное, вещательное, манипулятивное и т.д. и т.д. Вот за что его критикуют. Так вот хочу сказать как многолетний работник этого самого телерадиовещания, что приходит конец однонаправленному, вещательному, манипулятивному телевидению. Возникает телевидение диалога, телевидение интерактивное – а это тоже технология, которая определяет психологию. И субъект-объектные отношения изменяют свою парадигму на субъект-субъектные. Вы – то, что раньше называлось аудиторией – становитесь субъектом, не только объектом воздействия, и не столько, а субъектом. Чем отличается информационное общество от постиндустриального? Тем, что каждый может искать, получать, распространять информацию, каждый имеет право на выражение собственного мнения. Это особенности информационного общества, и им способствует то самое телевидение, которое перейдет из аналогового формата в цифровой.
Чем отличается цифровой формат? Очень часто говорят, что это ликвидация информационного неравенства. И действительно, в большом количестве регионов люди могут получать одну-две программы, три-четыре, пять программ – не более. 2,5 миллиона человек в стране вообще не получают никаких программ. Ну не доходит до них сигнал, вышки и спутники.
Гуреев
В том числе и у нас в крае.
Лившиц
Мы называем эти места «глухими», «медвежьими», как угодно. Но ведь городов-миллионников, в которых стремительно развивается кабельное телевидение, интернет, IP-TV, у нас сейчас, боюсь соврать, но, по-моему, 14. Может 13, может 15. Не более. А всё остальное – это города с гораздо меньшим числом жителей. А рассредоточенность, или плотность населения, по стране совсем не такая как в Европе. Да, и цифра способна принести в каждое домохозяйство пакет каналов Первого мультиплекса. Предполагалось, что это 8 общероссийских каналов. Не хвалясь, могу сказать, что путем настойчивых усилий нашей Ассоциации к ним добавился девятый – это региональный канал. По одному каналу от каждого субъекта федерации. И вот в результате появления канала ОТР – Общественное Телевидение России – он будет десятым каналом в этом слоте.
И вот представьте себе, там, где не было – будет 10 каналов. Общедоступных, бесплатных. Уже хорошо. Но нам говорят – да опаздываете вы. По прогнозам уже не социологов, а специалистов в области технологий связи, есть прогнозы оптимистические, есть пессимистические. По оптимистическим прогнозам на долю эфирного телевидения к 2016 году – а к 2015 году должна быть завершена реализация Федеральной целевой программы – останется 30% населения. Которые получают из эфира программы. По пессимистическим – еле-еле 15%. Для чего цифровать тогда? Зачем строить и перестраивать эти вышки, навешивать эти передатчики, высота подвеса, сети – то, что сейчас делает Российская телевизионная радиосеть (РТРС), которая назначена государственным оператором Первого цифрового мультиплекса. Так вот этого мало. Поскольку цифровое телевидение не только увеличит количество каналов, доступных населению, не только позволит ТВЧ – телевидение высокой четкости привести, которое значительно улучшит картинку, а, следовательно, будет стимулировать приобретение новых телевизоров, но и даст большое количество дополнительных услуг. И вот сейчас возникло решение, что уже в Первом цифровом мультиплексе будут не только 10 каналов, но и будет доступ к порталу государственных услуг. В первом не будут, но может быть уже во втором или в третьем возникнут каналы обратной связи, которые позволять создать диалоговое телевидение, коммуникативное телевидение. Технологии определяют стратегии. Если технологии будут таковы, что они создадут эту возможность, то мы с вами и вступаем в коммуникацию.
Если говорить упрощенно, то гражданское общество – это сетевое общество. Горизонтальные структуры. Один классик детской и не только детской поэзии Сергей Михалков написал такой стишок: Как известно вся земля начинается с Кремля. Если это так, то гражданского общества не будет, сетевого общества не будет. А когда все субъекты – извините за этот термин – когда все наши края, республики, области, с них начинается земля, с них начинается общество. Земельные отношения, низовые, общинные, если хотите, отношения. Вот так вырастает общество. Тогда оно гражданское. Тогда оно сетевое. Тогда оно дает каждому право на самовыражение. На коммуникацию. И уверенность в том, что будут услышаны.
Информационное общество – это общество, основной ценностью которого является информация. Но ее и сейчас полно. Мы сейчас имеем такое явление, которое называется «информационный ком». Его так много, и так много источников. И так много информации, что иногда она представляется слипшимся комом. Как в ней разобраться? Как отделить важное от второстепенного? Как отделить правду ото лжи? Истину от попытки манипулировать нами? Информационное общество – это первая часть, первая ступень другого общества, которое называется «общество знаний». Потому что мы с вами понимаем, что информация – это отнюдь не знание. Информация превращается в знание только тогда, когда она усвоена, переработана, превращается в убеждение. А что сделать, когда мы смотрим и видим, что нас обманывают, что нас вводят в заблуждение, что нам рассказывают сказки? Как разобраться в этом?
Поэтому существует так называемая теория и практика медиаграмотности. Эксперты американского центра медиаграмотности выделили пять ключевых правил, которые необходимо понимать, чтобы оценивать качество медиа.
Во-первых, все медиа-меседжи сконструированы, то есть не являются прямым отражением того, что есть на самом деле. Ну и так далее. Иначе лекция затянется. Лучше я вам расскажу про то, что такое пять главных вопросов, которые каждый из нас как потребитель СМИ должен научиться себе задавать каждый раз, когда смотрит, читает или слушает хотя бы социально значимые новости. А должен вам сказать, что социально-незначимых – нету. И ток-шоу социально значимы. И огромное количество игровых шоу. Они все имеют меседжи. Они все чему-то подчинены. Они все стараются нам в коробку или под череп чего-то встроить. Так какие это вопросы.
- Кто создал этот меседж? Кто владелец СМИ? Почему журналиста заинтересовала эта тема, а не другая? Кто написал эту статью, можно ли ему доверять? Видели ли вы его имя под ангажированными материалами? Достаточно ли он владеет темой, или еще в прошлом номере писал о бижутерии и гороскопах, а сейчас пишет о гражданском обществе? Или другой пример приведу – я сейчас в Улан-Удэ купил любимую газету «Московский Комсомолец в Бурятии». А здесь купил и уже успел пролистать «Комсомольскую правду в Красноярске». Как называются в мировой прессе такие издания? Таблоиды. Если хотите, желтая пресса. Но почему в них – особенно Московский комсомолец - это в Москве, чего нет ни в Бурятии, ни в Сибири, ни в Красноярске – огромное количество объявлений, что мулатки предлагают возможность встретиться, белокожие на выезд готовы, и это занимает огромное количество газетной площади. И вдруг там появляется разгромная статья Михаила Ростовского. И вдруг там Минкин – он уже 120 опубликовал своих материалов под названием «Письмо президенту». Инвективы бросает президенту, обвиняет его, разделывает его, как хочет. Почему? Мы должны задавать вопрос, почему Павел Николаевич Гусев, который является председателем Союза журналистов Москвы, который является председателем комиссии Общественной палаты по СМИ, почему он является главным редактором такого издания? Ответ на него мы можем найти. Но главное – кто этот меседж готовит, какова репутация у этого человека.
- Какие техники были использованы, чтобы привлечь моё внимание как потребителя? Допустил ли автор эмоционально окрашенные высказывания и оценки в адрес одной из сторон, представленных в истории? Есть ли фразы-крючки, цепляющие внимание? Ну и так далее.
- Как бы могли воспринять этот меседж другие люди? Согласился ли бы со мной в выводах приятель-юрист, мама-пенсионер, коллега-иностранец, брат-журналист?
- Какие ценности и стили жизни представлены в медиа-меседже, а о каких автор умолчал? Помните это выражение из советского периода нашей страны – Мы научились читать между строк. Очень многие вещи скрыты, но скрыты так, что вы их должны понимать.
- Почему этот медиа-меседж бы отправлен в мир?
Друзья мои, мы с вами очень часто используем термин «грамотный специалист». Ну, во-первых, это оксюморон. Если он специалист, он не может быть неграмотным, иначе он не специалист. Но мы-то с вами в медиа-мире, медиа-контексте, медиа-контенте разбираемся или нет? Мы задаем себе эти вопросы? Мы интуитивно чувствуем, что здесь что-то не так. Что нами пытаются манипулировать.
Так вот я хочу сказать, что медиа-грамотность, медиа-образование, медиа-журналистика – это уже предметы, которые начинают преподавать и в колледжах, и в университетах. Отец-основатель, а их несколько, таких людей, один из них – социолог и доктор Высшей Школы Экономики Александр Шариков. Другой – проректор Таганрогского государственного университета Александр Федоров. Есть еще несколько человек. И есть такая Межрегиональная общественная организация «Информация для всех». Выходя на их сайт, вы будете получать очень много аналитического, критического материала. Я являюсь членом экспертного совета в области телевидения. И мы сейчас изо всех сил продвигаем медиа-грамотность не только как учебную дисциплину, но и как книги, популярные книги, которые могут заинтересовать тех, кому небезразлично, чем их пичкают. Без этого информационное общество – первая ступень общества знаний – не может состоять из неграмотных необразованных неинтересующихся индивидуумов.
Есть ли будущее у эфирного вещательного телевидения? Возвращаюсь я все время к той теме, которая завтра будет обсуждаться. Я ее придумал года два назад. И специально для полемики, да и сам я ищу ответ на этот вопрос.
И вот смотрите – 8 июля, 10 дней назад, в «Российской газете» читаю – «Конец эфира ожидается через 5 лет». Подзаголовок: «К 2015 году в России произойдет масштабный переход в цифровому ТВ вещанию».
О цифровом телевещании я могу говорить много, но предпочитаю ответить потом на ваши вопросы. А почему они говорят о конце эфира? Сократится ли он вообще? Думаю, что нет. И вот почему. Площадка для диалога, коммуникативная площадка и сейчас существует в интернете. И сейчас люди высказывают свое мнение, участвуют в обсуждении, в диалоге. Где угодно - в твиттере, в фейсбуке, в контакте. Чего еще, казалось бы, не хватало? Говорят, что такое общение поднимаем тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч людей, выводит их на площади. Чего не хватает? На мой взгляд, не хватает того, что характеризует эфирное, общедоступное телевидение. По закону о СМИ что мы создаем и распространяем? Мы создаем и распространяем информацию, или теле-радио-программы для неограниченного круга лиц. Для всех. Все могут это одномоментно увидеть. Это объединяет общество, это создает единое пространство информационное. Но кроме этого, как говорит наш товарищ и коллеги Даниил Борисович Дондурей, главный редактор журнала «Искусство кино», член Совета Федотова по правам человека и развитию гражданского общества, он кино занимается в свободное время, в остальное время он борется с Никитой Михалковым, и, изучая феномен телевидения, он говорит о том, что это единственное и уникальное социальное изобретение, площадка, явление для производства общественно-важных смыслов. Вот в чем дело. Смысл, который воспринимается обществом. Можно его полемизировать, спорить, но понятно, что это скрепы, которые из толпы делают гражданское общество. Которые позволяют его обсуждать, обмениваться, но они публичные. Они общественно-значимые. Они социально важны. А если мы уйдем в другие среды, там коммуникация ограниченная. Если вы там распространяете информацию, никогда нельзя сказать, что для неограниченного числа лиц. Это число всегда ограничено. По числу кликов всегда можно посмотреть кто оригинальный посетитель, кто вторично зашел. Там нет такой площадки, которая позволяла бы нам формировать всем вместе общественное мнение.
Дальше я хотел бы что, очевидно, вы знаете, что 30 июня этого года президент Путин о создании Управления по применению информационных технологий и развитию электронной демократии. А чуть раньше, 26 апреля 2012 года в РИА Новости состоялся круглый стол на тему «Концепция формирования электронного парламента». 10 лет подряд мы создаем электронное правительство. И что меняется? И что изменится с этим самым электронным парламентом, если есть такой Руслан Гаттаров, который возглавляет в Государственной Думе подкомитет по инновационному развитию, и который говорит: «Электронный парламент – это возможность для граждан напрямую подавать в Госдуму свои предложения». Ёлки-палки – подавать предложения! А дальше что? «Это и есть прямая демократия». Если это говорит законодатель, председатель подкомитета по самому инновационному развитию, значит, он ничего не понимает. Он не видит разницы между представительной демократией и прямой демократией. Он не понимает, что «подать предложение» - это никакая не демократия. Вы молодые люди, а я чуть постарше. Когда у нас Генеральным секретарем короткое время – то время некоторые циники называли «гонка на лафетах», когда Генеральный секретарь сменял другого чрезвычайно быстро – был такой Константин Устинович Черненко. А он был зав. общим отделом всю свою жизнь и занимался письмами, документами и т.д. И вся страна – партийная коммунистическая страна – обсуждала идею «Письма трудящихся – самый надежный источник работы с людьми». Пленумы проводили повсеместно. Когда нет других возможностей коммуникации, контакта, получения информации, передачи информации, то письма стали главным каналом.
На этом же круглом столе была Наталья Давлетшина, исполнительный директор экспертной сети по вопросам государственного управления «Госбук», она заметила: «Ни у граждан, ни у общественных организаций нет права на законодательную деятельность. В электронном парламенте рейтингуются только инициативы граждан по проблемам, которые должны быть изучены законодательными органами». Только «рейтингуются», и только «могут быть изучены». Как сказал Владимир Владимирович Путин, если предложений по одному и тому же вопросу поступит не менее 100 тысяч. Но это же ведь не электронная демократия. А то – не электронное правительство. А это – не электронный парламент. На мой взгляд, эта приставка «электронный» появляется там, где нет ни правительства, которое бы действовало эффективно и вместе с народом, ни парламента, ни демократии. Это симулякр. Но повсеместно развивающиеся технологии, которые создают коммуникационное поле, создают горизонтальные сети для взаимодействия каждого с каждым, для выражения своего мнения, и изменяющееся эфирное телевидение, которое станет не односторонним, а двусторонним, не однонаправленным, а многонаправленным, не вещательным, а коммуникативным, со-вещательным, оно будет не создавать гражданское общество, как конструкторы общественного канала говорят. Социально ответственное цифровое телевидение будет не создавать гражданское общество, оно будет элементом, важнейшим элементом гражданского общества. Которого не может существовать, если у нас нет постоянной связи. Которое не может существовать, если у нас нет неподцензурной информации. И не может существовать, если у тебя нет возможности выразить свою позицию, точку зрения, и быть уверенным, что вы будете услышаны. Доклад окончен, переходим к вопросам.
Ким Сергей Николаевич
Правильно я понимаю, что цифровое телевидение никакого развития гражданского общества не предполагает, более того, они лежат на разных площадках? Непересекающиеся пространства? На ваш взгляд?
Лившиц
Коллега, в провокативном моем слогане «Технологии определяют стратегию» содержится часть ответа на ваш вопрос. Мы же всю жизнь жили так, что у нас есть генеральный план, есть пятилетка, и по нему все идут и лгут друг другу, как всё успешно выполняют. А теперь получилось наоборот. Технологии, вы знаете, действительно, как джин из запечатанной бутылки, вырвались, и мне кажется, они создают большую напряженность в органах государственного управления. Потому что если говорить неподцензурно, если говорить открыто, то каким образом управляет – я не люблю говорить «государство», потому что ведь мы тоже часть государства, налогоплательщики, по крайней мере - каким образом органы управления, извините за тавтологию, управляют обществом? Я не знаю, как Сергей ответит на этот вопрос, а я отвечаю однозначно – только телевидение. Только эфирное телевидение. Только оно позволяет вам увидеть, что не успело несчастье случиться в Крымске, как на другой день вся страна увидела, что президент там побывал. Мало кто знает, что он просто в Сочи был, а от Сочи до Крымска час на вертолете. Но – побывал на месте, дал указания, каждый день дает указания, чих-пых дает тем, кто не может медикаменты и деньги вовремя выдать. Тут же все поняли, что это всё ерунда, что был сброс Набирджаевского водохранилища – не было сброса. Облетели его, показали, что там даже нет гидротехнических сооружений, которые позволяют сделать сброс. Тут же мы услышали, что полиция разыскивает клеветников, которые спускают эти клеветнические измышления. И так по любому вопросу. Начиная от катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС, но не заканчивая вашим заводов ферросплавов. Про него большая пресса молчит. «Новая газета» обычно это делает.
Поэтому вы и правы, и я не могу дать исчерпывающий ответ на ваш вопрос. Конечно, это совершенно разные вещи. Что такое вообще цифровое телевидение? Это формат сжатия, компрессии сигнала. Есть такое понятие как радиочастота, частота. Это такое физическое явление. В одной радиочастоте можно было распространять один телеканал. Больше она не вмещала. Новая компрессия позволяет в одном радиоканале распространять 8 телерадиоканалов. Теперь при переходе на новый формат сжатия от DVB-T к DVB-T2 можно распространять 14, 16 каналов. Теперь оказывается, что там можно не только каналы распространять, но и интерактивную связь, и доступ к порталу, и различные услуги, и телемедицину, и дистанционное образование. И получается, что мы сначала составляли эти мультиплексы, которые еще ни один не сделали толком, а теперь уже появилось новое явление – мультимедийные платформы. И мы задаем вопрос конструкторам, протагонистам всех этих идей – вы что под ними подразумеваете? Какое то устройство? Коммуникации какие-то? Или вы под ним подразумеваете уже и мультимедиа, то есть контент?
Одна из тем, как я вам сказал, – цифровое партнерство. Что мы подразумеваем под цифровым партнерством? Что вещатели оказались в очень незавидном положении. Нас теснят по всему фронту. И наши заклятые друзья всегда были – операторы кабельного телевидения. Потому что между ними и нами всегда существовал вопрос-обротень: кто кому какие услуги предоставляет. Мы вам свои программы для распространения, для доведения до телезрителей, или вы нам предоставляете сети, так называемую «последнюю милю»? Тогда кто кому за что платит? Пока мы так препирались, наступила другая эпоха. Заклятыми нашими друзьями еще не стали, еще не все осознают эту опасность, вот эти самые «телекомы». Ростелеком, Мегафон, МТС, Билайн. Они все были операторы связи. В большинстве своем, операторы сотовой связи. Но понастроив сетей, или как мы говорим, труб, они вдруг поняли, что это не дает денег. Они миллиарды денег, а как их теперь вернуть, как говорят на сленге, «отбить»? В аренду сдавать – мало, не доходно. И они сами становятся вещателями. Сами стараются распространять контент. И таким образом всё перепутывается, виды деятельности, ответственность за конечные результаты. Но может быть, это и есть конвергенция.
Поэтому до поры до времени технологии развивались самостоятельно, а идеологии и средства массовой информации – самостоятельно. Но нет теперь СМИ без распространения. Более того, на двух ежегодных уже теперь конференциях «Медиа будущего» в РИА Новости выдвинули такой тезис: «Важен не контент, а контекст. Важны не СМИ, не производители смыслов, а важны потребители. Наступает власть потребителей». Почему? Потому что если в доцифровую эпоху самое главное было произвести, сформировать и доставить информацию до объекта, то теперь это объект, превратившийся в самостоятельный субъект, имеет возможность доступа. Телекомы, телекоммуникационные предприятия создают для миллионов людей возможность доступа к любым материалам, к любым оцифрованным архивам, ко всему богатству, которое накопило человечество. Это ущемляет наши интересы, интересы производителей смыслов. И опять появляются технологии, которые мы еще плохо руками пощупали – OTT, SDN, это распространение аудиовизуального контента поверх тех частот, тех каналов, которыми мы привыкли распространять. То есть, есть производитель контента, есть потребитель, и им не нужно промежуточное звено в виде телерадиокомпании. Им не нужны лицензии. Им не нужно строительство вышек и передатчиков, и офисы не нужны. И самое главное, что у нас самое дорогое в телерадиокомпаниях. Это не средства доставки, не аппаратура, хотя она электронная, дорогостоящая, цифровая, но она имеет тенденцию к удешевлению при переходе на цифру. Самое дорогое – это производство телепрограммы и зарплата творца. Как однажды выразился на нашем конгрессе Константин Львович Эрнст, генеральный директор Первого канала, «телевидение – это функция денег». Когда есть деньги, можно производить забавные программы, забавные с точки зрения изобретательности языка, стилистики, можно снимать – и телеканалы сами снимают – замечательные фильмы. Что делает и Эрнст, выступая продюсером, и Златопольский на Втором канале. Достаточно сказать, Булгакова кто инсценирует в качестве кино? Это же не киностудия, а телекомпания. Можно производить дорогостоящие интересные шоу. Принимать у себя «Евровидение», и посылать своих на Евровидение. Это всё огромные деньги. На сегодня в телекомпаниях сконцентрированы высочайшего уровня профессионалы. Но так как мы дожили до такой эпохи, когда технологии и наш контент, наши идеи, наши образы синкретически неразрывны. И разорвать это невозможно. Или эфирное телевидение будет стагнировать, и будет заниматься из трех функций – помните, нас учили в разных школах телевизионных, три функции: информировать, просвещать, развлекать - сегодня на долю больших телеканалов осталась последняя функция, развлечение. Информируют другие средства, разъясняют – серьезные журналы и другие издания. Развлекать. 52% всей продукции, которую выдают 20 федеральных каналов, составляет кино. Еще 18% - развлекательные передачи. А вот в неэфирных каналах, тематических каналах – там другое соотношение. Там просветительские, образовательные и прочие программы занимают значительно больше времени, чем развлекательные и кино. Поэтому мы их назвали ТНП – телевидение нового поколения. Потому что это новый контент, новые способы распространения неэфирные и новая аудитория – лояльная аудитория, приверженная этому каналу, потому что она впервые может формировать этот контент, формировать повестку и программу.
Вот так бы я сложно и длинно ответил на ваш короткий вопрос.
Ким
Владимир Григорьевич, а Эдуард Михайлович Сагалаев вошел в совет по общественному телевидению, сделали ему такое предложение?
Лившиц
Отвечу коротко. Эдуард Михайлович, как говорят, номинирован, то есть выдвинут был. Собрали мы все эти 12 или 14, сейчас уже не помню, документов необходимых, вплоть до справки, что не судим. И когда этот пакет документов был отправлен и зарегистрирован в Общественной палате, Эдуард Михайлович официально снял свою кандидатуру.
Сергей Иванов, Гражданская ассамблея
Хотел узнать по поводу местных телекомпаний, как они будут развиваться в условиях цифры? Если одна из телекомпаний попадает в этот пучок из 10 каналов…
Ким
Пока ни одна не попадает
Лившиц
Нет, нет, правильно он понял. Одна попадет в результате конкурса. На федеральной конкурсной комиссии одна компания от одного региона.
Ким
На сегодняшний день обязательное условие – собственное программирование. У нас на собственное программирование не вышел никто. Было «Афонтово», приказало долго жить.
Лившиц
Сергей, я читал программу форума «Енисей.рф», она завтра начинается с презентации «Енисей региона», который переходит на самостоятельное программирование.
Иванов
Дело даже не в том, что будет по конкурсу. Одна компания выиграет, а остальные компании, куда им деваться? И как они будут развиваться на территориях?
Лившиц
Сложный вопрос. Это предмет наших постоянных забот, мы даже придумали на прошлом конгрессе целую сессию, секцию, программу, о которой завтра тоже будем говорить. Она называется «Программа НАТ по поддержке региональных телерадиокомпаний». Вопрос сложный, но в привязке к цифре, поскольку сегодня у нас эта тема, я отвечу на него может быть схематично, но постараюсь покороче.
Первый российский мультиплекс для 8-ми общероссийских общедоступных обязательных – три О – каналов. Плюс один региональный, плюс общественное телевидение. Всё, закрыли.
Второй цифровой мультиплекс – 10 федеральных каналов. Общероссийские определены Указом Президента, а это федеральные каналы – Звезда, ТВЦентр, ТНТ, СТС, Рен-ТВ и т.д.
Третий мультиплекс – специально для региональных и муниципальных каналов, локальный мультиплекс. Почему? Потому что первый и второй мультиплексы по своей технологии – технологии определяют стратегию - строятся таким образом, и сеть их по всей стране строится таким образом, что каждый, кто туда попадает, непременно, обязательно должен распространять свои программы на всю территорию России. Это дорого – раз, это не всем интересно – два. И тем более, это совершенно не нужно местным каналам – им нужно распространять только там, где они хотят, на своей территории. Значит, локальный, асинхронный мультиплекс, третий, специально придуман для них, чтобы они в нем работали.
Я задаю себе и всем своим коллегам такой вопрос: «Есть ли жизнь помимо цифровых мультиплексов?» Да конечно есть. Потому что мультиплексы – что это такое? Это пакет эфирных каналов. А мы только что с вами в начале говорили, что количество людей, которые покидают эфир, все больше, больше и больше. Им хочется принимать на своем iPad, на своем смартфоне, на своем каком-то еще девайсе. Ему хочется это делать в пути, по дороге, в самолете, в поезде, на ТИМ «Бирюса». Уходят люди от традиционного телесмотрения. Мы специально привезли сюда Ксению Попову, она руководитель ТНС России по исследованию телесмотрения в регионах. Она завтра будет выступать.
Кабель стремительно развивается в больших городах. На территориях, неплотно заселенных, превалирует непосредственное спутниковое телевидение. IPTV стремительно развивается, и лучшим подтверждением этого является стремительное развитие там рекламы, рекламодатели охотно туда уже идут. И на самом деле мы придем с вами к такой ситуации, когда наши с вами вещатели – региональные и муниципальные каналы – наконец поймут, что есть жизнь и помимо эфирного распространения, помимо мультиплекса. На этом этапе это трудно понять , и мы формулируем это так: вещатели готовы уйти в кабель, спутник, интернет. Нас одно только смущает – за нами аудитория наша не пойдет. Нету еще достаточного количества аудитории, хотя бы приблизительно равного эфирной.
Иванов
Вопрос остается. Если такая тенденция нарастающая по поводу вымывания телесмотрения из эфирных каналов существует, то какой смысл вкладывать государственные ресурсы, напрягать все общество переходом на цифровое эфирное телевидение. Цифровое кабельное давно уже работает, цифровое интернет-телевидение работает. И второй аспект – государственные обязательства перед средствами массовой информации. Существующие каналы проходили процедуру получения конкурсной частоты, они за нее заплатили. Теперь предлагаются новые условия, новые стандарты. Неважно, что вы заплатили, неважно, что вы развивались, теперь будет по-другому. То есть те затраты, которые были понесены телекомпаниями, попадают в разряд неэффективных и бессмысленных. Какая компенсация будет телекомпаниями, которые эти расходы несли. Как этот вопрос будет решаться? Пока он умалчивается.
Ким
Ты имей в виду, что НАТ работает на нашей стороне.
Иванов
Да, но вопрос этот не определен.
Лившиц
Мучительно мы ищем ответы на эти вопросы. Есть приложение «Маркер» к газете «Известия», я и не знал до этого, они по телефону мне задают вопрос, вечером: «Как вам кажется, правительственная комиссия приняла решение о том, что в первом мультиплексе будет доступ к порталу госуслуг и оповещение в случае ГО и ЧС?» Я говорю: «Мне кажется, что это напоминает коммунальную квартиру. Нельзя в одну телегу впрясть коня и трепетную лань». И события в Крымске это подтвердили. Мы затратим огромные деньги, государственная программа, все через телевизоры будут оповещаться в случае чрезвычайных ситуаций – а город обесточен, телевизоры молчат. Вот и все оповещение. И я высказал свое сомнение по этому поводу. И даже сказал, что мне кажется, что это лоббируются интересы Ростелекома. Который 10 лет строил, строил электронное правительство, и так и не построил. И вдруг они опубликовали. Но не корректно, как можно было бы, а буквально. Как посыпались Сагалаеву звонки – почему НАТ высказывает эту точку зрения и т.д. Тогда было сразу сказано, что это точка зрения не НАТ, а Лившица.
И я вам могу высказать свою точку зрения. Во-первых, почему государство… Что, государство - страховое агентство? Никто не говорил, что будет легко и будет весело. Есть тренды, и есть риски. Каждый, кто заявляет свое желание получить лицензию и работать, еще кипой документов должен доказать свою состоятельность.
Неужели не понятно, что у нас 83 региона, а компаний – свыше 1200. Перегрет рынок. Компаний слишком много. А вещательных компаний – единицы. Вещатель – это тот, кто создает или приобретает информацию, формирует программу и распространяет в эфире. Большинство же телекомпаний – транслируют программы не свои, а других каналов. 18 часов в сутки, или 16, или 22 – транслируют, а еле-еле на 2 часа, а иногда и на полчаса, наскребают информационную программу. А свыше 200 компаний – вообще ничего не производят. Или ставят дешевую статичную рекламу, а остальное время скребут по низу бегущей строкой.
И если мы говорим о региональных и муниципальных компаниях, надо еще разобраться, вещатели ли они. Получив лицензию на вещание, она занимаются несвойственной вещателю деятельностью. Я же говорю не голословно. Мы занимаемся мониторингом компаний, сделали интерактивный атлас вещательных компаний у нас на сайте. Десятки и сотни компаний просто не отвечают на наши запросы. Мы задаем простые вопросы, и не получаем на них ответы.
Конечно, наступает время жесткой конкуренции, жесткой селекции. И многие перестанут существовать. Государство никому ничего не гарантировало. Что такое лицензия? Это документ, подтверждающий право заниматься определенным видом деятельности. И всё. Это предпринимательство. При чем тут государство?
Ким
Все те, кто создавали в свое время коммерческое телевидение, мы оценивали это как бизнес. Но потом условия для этого бизнеса создали такие, что он стал а) низкорентабельным, б) просто опасным для жизни, здоровья и свободы. И всё.
Лившиц
Я в 1990 или 1991 году одним из первых на юге России создал акционерное общество «Эфирно-кабельного телевидение». В 2000-ом году меня из него как морковку из грядки вытащили. И это были риски. Но риски не экономические. А потому что я увлекся социально-значимыми проблемами и задачами. Я не думал тогда строить гражданское общество. А просто была жесточайшая борьба за кресло мэра в Сочи. Да, это бизнес, но разве можно ограничиться этим словом. Да, у нас такая сложная работа. Это социально-направленный, социально-ответственный бизнес.
Вы можете меня посчитать метателем, но мне кажется, что стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий создает условия для построения открытого, демократического, информационного общества. Мы выходим из состояния, когда ни по одному вопросу консенсуса в обществе не получить. У нас пока не гражданское общество, а война гражданская идет холодная всех против всех. Водители против пешеходов, пешеходы против водителей, и те и другие против ментов. А цифровое телевидение предполагает возможность говорить истину. Оно предполагает возможность говорить всем. Они отрицает возможность составления черных списков людей, не допущенных к передачам. Оно создает возможность для диалога. У него нет запретных тем. И теперь роль телевидения не делать картинку, а создавать картину мира.
Потребность, необходимость в профессионалах, которые знают законы, которые знают законы построения кадра, которые знают, как держать микрофон, которые знают, как монтировать, остается, но мы становимся на равных с теми, кто не участвует в производстве программы, но имеет право выступить, изменить судьбу героя, изменить финал. Зрители становятся полноправным участниками коммуникаций. Референдум можно провести за несколько минут.
Рассматривался вариант коммерческого построения цифрового телевидения – как произошло с сотовой связью, которую построили коммерческие операторы – но победил государственный вариант, поскольку не будет построено единого информационного пространства, оно будет разорвано. А страна пока управляется посредством эфирного телерадиовещания.
Павел Стабров, сайт 24opentv.ru
Хочу рассказать о том, чем мы сейчас занимаемся. Интернет сайт 24opentv.ru, сейчас мы ведем отсюда прямую трансляцию. Сайт мы сделали буквально 3 месяца назад, и обкатываем сейчас технологии прямого интернет-вещания. В том числе, на выборах мэра мы дали возможность каждому наблюдателю вести трансляцию со своего участка, просто с телефона, планшета и т.д. У нас было по камере на каждую мобильную группу, каждый юрист обладал возможностью показывать, что происходит на участке прямо сейчас, и все это вывешивается на одну страницу в интернет, и может там храниться неограниченное количество времени. Мы планируем через месяц-два выпустить плеер, который позволит настолько сжимать видео, что качество связи не будет практически влиять на сигнал, нужно будет только наличие связи. На мой взгляд, это один из вариантов, когда нелинейное телевидение может помочь развитию гражданского общества. При каких-то больших событиях ,которые происходят в разных точках города, страны, одновременно большое количество человек, просто нажав кнопку, может начинать показывать, что происходит именно сейчас. Они не могут смонтировать это на конспиративной квартире, а потом выложить на youtube с признаками монтажа, они могут тут же начинать все это показывать. По-моему, это один из инструментов, который может использовать и региональное телевидение, и общественное телевидение, но точно войдет в будущее интернет вещей.
Лившиц
Замечательно то, что вы говорите, потому что она подтверждает эту мысль – Технологии определяют стратегии. Разве кто-нибудь думал, что телефон будет средством передачи не звука, а картинки на расстоянии, что эту картинку увидит не твой абонент, а все, кто подключен к сети. Что кроме телефона появятся смартфоны и прочие коммуникаторы, которые уже и не телефоны. И то же самое с телевидением происходит. Поэтому я не против слова «телевидение», что означает «дально-видение». Я против слова «телевещание». Одни вещают, другие внимают. Мне кажется, что эта эпоха заканчивается. И разве это не социальные изменения? Это и есть путь к гражданскому обществу.
